И сняла ее вместе с рубашкой, оставив лежать на полу.

Я подошла к кровати. Лёгкие шаги по холодному полу. Я опустилась на край, чувствуя, как простыни цепляются за мою кожу, как будто пытаются удержать тепло, которое он забирает.

Я легла. Запрокинула голову. Глаза устремились к потолку, но видели только его.

Его силуэт в аллее. Его руку, проводящую по воздуху. Его палец, который касается своих губ, как будто целует меня.

Я не накрылась одеялом. Оставила себя открытой. Обнажённой.

Пусть знает, что я жду. Не света. Не тепла. Не исцеления.

Я жду его. Свою тьму. Свой кошмар. Свою истину.

Тьму, которая не отдаст правосудию.

Тьму, которая наказывает сама.

Глава 67

Она спала.

Мой взгляд скользил по ней — медленно, словно лезвие ножа.

Изгибы ее обнаженного тела вырезаны самой природой для того, чтобы я коснулся их губами. Каждая кость, каждый изгиб, каждая впадина — как карта, которую я знал наизусть.

Я знал, где её кожа тоньше, нежнее, чувствительней. Я знал, как она дрожит, когда я дышу рядом. Я видел, как её грудь поднимается — не от страха, а от дыхания. Медленно. Глубоко. Как будто она вдыхает меня, даже во сне.

Я видел, как моя тень ложится на ее бедра, как прикосновение тьмы.

Мои пальцы сжались. Кожа на руках потрескалась от напряжения. Я хотел — всё. Не просто прикоснуться. Не просто сжать. Не просто взять.

Я хотел вдохнуть её.

Я хотел, чтобы моё дыхание стало её дыханием. Чтобы мои руки сжимали её грудь, чтобы мои бёдра прижимали ее к кровати, чтобы мои губы поглотили каждый её стон, прежде чем он вырвется из её горла.

Я хотел, чтобы она проснулась — не от боли, не от страха — а от того, что я стал её воздухом. Её кровью. Её сном. Её желанием.

Она перевернулась.

Одна нога скользнула вниз, обнажая внутреннюю сторону бедра — тонкую, нежную, как лепесток розы.

Я хотел, чтобы она дрожала от того, что я больше не человек. Я — жажда. Я — голод. Я — ледяной вихрь, который не может дышать, пока не поглотит её.

Я шагнул вперёд.

Один шаг.

И тут — она вздохнула.

Тихо. Безмятежно. Как будто во сне вспомнила, что я — её тьма. Что я — её одержимость. Что я — её единственный.

И в этом вздохе — не было страха.

Была надежда.

Она ждала меня.

Но сегодня я не приду.

Пусть не ждет.

Я не хочу быть любовником при хорошем и добром муже, который спит в своей спальне, не подозревая, от чего стонет его жена в своей постели.

Это унизительно для меня.

Так что выбирай, малышка. Или он, или я. И я посмотрю, как ты ищешь глазами мой взгляд на Черном Балу.

И ты будешь дурой, если выберешь Лиора. Охотники за приданым убьют его первым. Даже если вы поженитесь. Какая разница, сколько раз будут умирать твои мужья, если на кону твои деньги.

Этот мир жесток, девочка. И ты не знаешь всех правил игры. Я тоже их не знал. А теперь знаю.

Что ж, выбор за тобой.

Глава 68

— Вы так и не сказали мне ни слова с того нашего разговора, — послышался голос Лиора.

Он постучался, а затем вошел в комнату, где служанки делали мне прическу перед балом.

Я тоже думала о том разговоре, после которого убийца ни разу не пришел.

«Не пришел…» — почувствовала я, как заныло все внутри.

Я чувствовала, что после того, как он ушел, внутри наступила пустота.

Роскошное черное платье, сверкающее черными драгоценностями, выглядело безупречно.

Надо же!

Даже траурные бальные платья придумали! Служанка поправляла мою прическу, а я смотрела на те самые серьги, которые хотела присвоить Лизетта.

Я не помню, чтобы поднимала их со снега, но они лежали на своем месте в моей шкатулке среди немногочисленных драгоценностей, которые принадлежали мне.

Теперь они украшали мои уши.

Если он придет, то пусть увидит. Пусть поймет, почему я выбрала именно их. Пусть это будет мой шепот в зале, где полным-полно гостей. Мой зов. Мой беззвучный крик.

Служанки поправили последний локон, а я посмотрела на себя в зеркало. Меньше всего на свете я напоминала скорбящую вдову. Плечи были оголены, как и положено на балу, черное кружево оттеняло бледность кожи.

Из траурного на мне была крошечная сеточка вуали, которая даже не закрывала лицо, а просто была, чтобы все понимали, кто здесь главная скорбящая.

Я встала с пуфика.

— Ваши розы, мадам! — произнесла Бэтти, подавая мне букет из двух красивых роз, перевязанных черным бархатным бантом и сколотых золотой брошкой.

Лиор стоял в дверях и ждал, когда я выйду в коридор. Мне не хотелось с ним разговаривать. Я чувствовала злость на него за то, что свет обманул меня, едва не сдав правосудию, о том, что этот, так называемый, свет, искал доказательства моей вины за моей спиной.

Я чувствовала стыд за то, что искренне тянулась к нему, думая, что сумею смыть с души тьму, которая радовалась мертвым телам, словно подарку судьбы. Тьму, которая тянулась к горячим губам со связанными за спиной руками, умоляя о поцелуе.

— Мадам, мне