Пятьдесят золотых. Огромная сумма за игрушку для кота. Но аристократия могла позволить себе такие причуды.

Я нашла заготовки в одном из ящиков верстака. Отец уже начал работу: корпус мыши из легкого сплава, пружинный механизм для движения, маленькая пищалка внутри, хвост из сплетенной проволоки. Оставалось совсем немного — собрать все вместе, настроить, оживить.

Работа на пару вечеров, не больше.

Но каждый раз, когда я брала в руки эти детали, что-то внутри протестовало. Игрушка для кота. Пока люди страдают от неконтролируемых выбросов магии. Пока нет устройства, которое могло бы обнаруживать болезни на ранней стадии. Пока мир разваливается по швам.

И я трачу время на механическую мышь для избалованного питомца графини?

— Ты опять нахмурилась, — заметила Тара, входя в мастерскую с подносом. На нем дымились две кружки чая и тарелка с печеньем. — О чем думаешь?

Я показала ей детали мыши.

— Заказ отца. Давний. Очень хорошо оплаченный. И совершенно бессмысленный.

Тара подошла ближе, разглядывая заготовки.

— Игрушка?

— Для кота графини, — я не скрывала раздражения в голосе. — Пятьдесят золотых за забаву животного. А диагностик, который мог бы спасать жизни, лежит недоделанным, потому что нет нужного материала.

— Но графиня заплатила, — рационально заметила Тара. — И рано или поздно захочет получить свой заказ. Или вернуть деньги.

— Знаю, — я отложила детали. — Просто… кажется неправильным. Мир горит, а я делаю игрушки.

Тара села рядом, протянула мне кружку.

— Мир всегда горит, Мей. Всегда была несправедливость, страдания, проблемы. Но это не значит, что нужно отказываться от всего остального. Иногда игрушка для кота — это просто работа, которую нужно сделать. А деньги от нее можно потратить на что-то важное. На поиски того самого кристалла для диагностика, например.

Я посмотрела на нее и медленно кивнула. Она была права. Конечно, была права.

— Хорошо. Доделаю мышь. Но потом, — я отпила глоток чая, обжигающе горячего и ароматного. — Сейчас есть вещи важнее.

И были. Я чувствовала это интуитивно, всем нутром. Что-то надвигалось. Что-то большое и неизбежное, как гроза, что собирается за горизонтом, когда воздух становится тяжелым и густым, а животные прячутся в норы.

Дни шли своим чередом. Подъем, работа, посетители, закрытие, мастерская, сон. И снова по кругу. Неделя за неделей. Первая прошла в напряженном ожидании. Вторая — в постепенном расслаблении. К концу третьей я почти поверила, что жизнь действительно вошла в спокойное русло.

А потом наступила суббота.

День начался, как обычно. Я проснулась до рассвета от звуков, доносящихся с кухни — «Ветошкин» делал свой утренний обход, мягко позвякивая совком. Спустилась вниз, активировала остальных помощников, поставила тесто на хлеб, начала готовить завтрак.

Тара спустилась чуть позже, уже полностью одетая и причесанная, ее медные бусинки в косичках были начищены до блеска.

— Доброе утро, — зевнула она, наливая себе воды из кувшина. — Что-то ночью плохо спалось. Снились какие-то странные сны.

— Какие? — спросила я, нарезая сало для жарки.

— Не помню толком. Огонь. Много огня. И крик. Чей-то крик, — она поежилась. — Жуткое было ощущение.

Тревожная нотка пробежала по моему позвоночнику, но я отмахнулась от нее. Просто совпадение. Тара могла видеть любые сны.

Мы открылись в обычное время. Посетителей было немного — суббота не самый бойкий день, многие торговцы отдыхали после рабочей недели. Пришли трое торговцев тканями, которые обсуждали цены на новый шелк с востока. Двое гномов из клана Каменных Сердец заказали по порции моего жаркого с овощами. Один орк-одиночка, путешественник с огромным рюкзаком, съел три порции всего, что было в меню, и ушел довольный.

День тянулся медленно, сонно. После обеда наступило полное затишье. Мы с Тарой сидели на кухне, пили чай и играли в карты — простую игру, которой она меня научила, с клановыми правилами орков.

И тут в дверь ворвался парень.

Лет двадцати, весь в дорожной пыли, с лицом, искаженным от ужаса и усталости. Он буквально влетел в харчевню, споткнулся о порог и чуть не упал, ухватившись за косяк в последний момент.

— Пожар! — выкрикнул он, хватая ртом воздух. — На западной дороге! Огромный пожар!

Мы с Тарой вскочили одновременно. Карты полетели на пол.

— Где именно? — быстро спросила я, подбегая к нему. — Покажи на карте!

На стене зала висела большая карта окрестностей — отец повесил ее, чтобы торговцы могли прокладывать маршруты. Гонец подошел и ткнул дрожащим пальцем в точку примерно в пяти милях к западу от торжища.

— Здесь. В лесу. Огонь такой, что небо красное, как кровь. Я видел издалека, когда ехал по восточной дороге. Дым столбом до небес.

— А дорога? — спросила Тара, и ее голос был напряженным. — Западная дорога проходима?

Гонец покачал головой, и это движение было полно отчаяния.

— Перекрыта. Полностью. Огонь стеной стоит. Никто не проедет. Ни туда, ни сюда. Торжище отрезано.

Слово «отрезано» прозвучало как приговор. Западная дорога была главной артерией торжища. По ней шли караваны с продовольствием, тканями, инструментами, всем, что нужно для жизни. Без этого потока товаров торжище начнет задыхаться через неделю, может, две.

— А маги? — спросила я, и сердце колотилось все быстрее. — Стихийные маги пытались тушить?

Лицо гонца исказилось еще сильнее.

— Пытались. Богиня-мать, как пытались. Трое водников вызвали ливень — такой, что земля превратилась в грязь. Но огонь… — он судорожно сглотнул. — Огонь даже не дрогнул. Дождь в него не попадает, будто там невидимая стена. Испаряется раньше, чем достигает пламени.

— Это невозможно, — выдохнула Тара.

— Еще был огневик. Пожилой маг. Он попытался взять огонь под контроль, подчинить его своей воле. Но как только коснулся пламени магией, оно взвилось на него, чуть не сожгло живьем. Еле успели оттащить. Сейчас лежит без сознания, целители не знают, выживет ли.

Гонец схватил кувшин с водой, что стоял на ближайшем столе, и жадно выпил прямо из горлышка, не обращая внимания на приличия.

— Я еду дальше, — сказал он, вытирая рот рукавом и оставляя на щеке грязный след. — Нужно предупредить всех. Пусть запасают еду и воду. Закупают все, что могут, пока еще есть что покупать. Потому что скоро начнется…

Он не договорил, но мы и так понимали. Начнется паника. Давка за ресурсы. Рост цен. А потом, если дорога не откроется, голод.

Гонец выскочил обратно в ночь — нет,