А там были расчёты. Огромное количество разных расчётов. Совершенно непонятных.

Я провела рукой перед лицом покойного – никакой реакции. Труп продолжал спокойно писать, не отвлекаясь на помехи.

– Он как-то взаимодействует с окружающими? – спросила я брата Грегора. Тот лишь недоумённо посмотрел на меня. – Ну, он говорит, реагирует на ваше присутствие?

– Как можно, госпожа Каролина! Он же мёртвый!

Ну да, а то, что этот мертвец строчит что-то как не в себя, его не удивляет.

– Дэнис, взгляните на его записи, может, вы разберётесь?

Верлицкий, до этого момента внимательно рассматривающий рану, вздрогнул, обратив на меня внимание и посмотрел в бумаги мертвеца.

– Ну как? – не сдержала я любопытства, так как молчание Тёмного инквизитора затягивалось.

– Вы правы, тут что-то странное… – задумчиво ответил он. – Формулы кажутся знакомыми… но к чему они относятся – не ясно.

– Был кто-то ещё, кто работал над тем же, что и покойный? – спросила я нашего сопровождающего.

Тот отрицательно помотал головой:

– Брат Натанеэль предпочитал работать в одиночестве, – пояснил он.

– Оно и заметно, – я кивнула в сторону игнорирующего нас трупа.

– А где нашли брата Натанеэля? Тут? – уточнил Верлицкий.

– В лаборатории, – покачал головой служитель.

– Проведите нас.

Брат Грегор открыл небольшую дверь в левой стене кабинета и нам предстала лаборатория. Большое чистое пространство белого цвета, наполненное различными колбами, стеклянными трубами, соединяющимися между собой и ярким пятном кровавой лужи на полу. Кровь ещё даже не запеклась.

– Так во сколько был обнаружен труп? – уточнил Верлицкий.

– В обед. Шесть часов назад.

– Странно, – я опустилась и, достав специальную палочку, зачерпнула жидкость, – за такое время кровь уже должна была засохнуть, даже при условии, что в лаборатории низкая температура. Как минимум, через три часа обычно появляется корка. Но эта кровь выглядит так, будто убийство произошло прямо перед нашим приходом.

Брат Грегор попятился:

– Клянусь, я не лгу.

– Конечно, мы вам верим, брат, – успокоил его Верлицкий.

– А возьму-ка я её на анализ, – ловко вытащив из своего саквояжа стеклянный бутылёк, я наполнила его кровью. – Интересно!

Верлицкий меж тем занялся осмотром лаборатории.

– Ничего не трогали? Всё находится на тех же местах, что и в момент смерти Натанеэля Харта?

– Да, ваше преосвященство, – подобострастно подтвердил служитель.

– Хорошо, позовите сюда брата Андрея, того, кто обнаружил труп.

Брат Грегор с явным облегчением покинул нас, а мы переглянулись.

– Всё не так, как кажется, – почти хором высказали мы одну и ту же мысль.

– Ты считаешь… – начала я, но Верлицкий прижал палец к губам.

– Я пока ещё ничего не считаю, – громко сказал он, – но о чём нам точно нужно позаботиться, так это о репутации Церкви Света.

Я понятливо кивнула. Нас прослушивали.

Брат Андрей, помощник покойного, оказался хилым светловолосым юношей, постоянно тяжко вздыхающим и подбирающим сопли. Удручающее зрелище.

– Посмотрите внимательно, тут всё так же, как в тот момент, когда вы обнаружили труп? – сухо спросил его Верлицкий.

– Да, ваше преосвященство, – всхлипнул помощник.

– Точно? – а вот теперь голос Тёмного инквизитора был суров.

– Не знаю, ваше преосвященство. Я не уверен. – захныкал он. – Я как увидел брата Натанеэля в кровище, бросился к нему.

– А он?

– А он мёёртвый – заревел помощник.

– И что? Он не двигался?

– Как можно трупу двигаться? – вытаращил на него глаза этот бедолага.

На что Верлицкий молча указал на проём открытой двери, в который прекрасно было видно оживший труп, продолжающий бодро строчить непонятные записи.

– Так это потом уже было.

– Ясно, расскажите дальше. Как вы поняли, что брат Натанеэль мёртв?

– Так кровища же! Море натекло! А потом, потом я побежал за помощью.

– Сколько вы отсутствовали?

– Не знаю… – снова заревел наш допрашиваемый.

– Я бежал и кричал о помощи. Тут все и сбежались. Стали проверять. Но брат Харт не дышал.

– Тяжело дышать с перебитым черепом, – не удержалась я, чем заслужила укоризненный взгляд инквизитора.

– И что было дальше? – продолжил допрос свидетеля Верлицкий.

– Да ничего, пришёл его преосвященство Прайтес, нас всех выгнал, дверь запер и вызвал жандармов. Я больше и не видел ничего.

– Спасибо за столь подробный рассказ. Вы очень помогли следствию. – Верлицкий сказал это таким тоном, что бедолага не распознал сарказма. – Осмотрите, пожалуйста, ещё раз лабораторию. Очень внимательно. Всё ли здесь на своих местах так, как было до происшествия?

Парень успокоился, перестал хныкать и приступил к делу.

В этот раз он действительно всё осмотрел и внимательно.

– Вот тут, – он указал на какие-то трубки, – беспорядок. А до… происшествия всё было на своих местах.

– Ну-ка, ну-ка. Покажите, как всё должно было быть, только ничего не трогайте, просто показывайте.

И брат Андрей показал. Оказалось, трубки должны были быть соединены друг с другом, создавая единую систему по всей лаборатории, но сейчас часть трубок была откручена и просто лежали на столе. Аккуратно. Поэтому они и не бросались в глаза.

– А не мог их раскрутить сам брат Натанеэль? – спросил Верлицкий.

– Точно нет. Это же главный эксперимент. И он должен был длиться ещё с неделю.

– Неужели? И над чем же работал Натанеэль Харт? – встряла я.

– Над генератором вечности, госпожа Ведьма.

Мы с Верлицким переглянулись. Данные явно не совпадали.

Кстати, генератор вечности, или как его иногда называли – вечный двигатель, был точно такой же недостижимой чушью, что и происхождение всей материи из света.

Дело по-настоящему становилось любопытным.

– Спасибо, брат Андрей. Вы нам очень помогли. – подбодрил того Верлицкий. – Последний вопрос, труп брата Харта, восстал при вас?

Помощник покойного отрицательно покачал головой.

– Нет, ваше преосвященство. Уже позже, когда жандармы пришли, они и обнаружили… как покойный пишет.

– То есть, никто своими глазами не видел момента «воскрешения»?

– Нет, дверь же заперта была.

«Ну да, закрытая дверь может остановить магов!» – проворчала я про себя.

– Ещё раз спасибо, брат Андрей, вы можете быть свободны.

Парень не стал ждать, когда его выпроводят и опрометью бросился из кабинета.

– Что думаете, госпожа Каролина?

– Думаю, нужно провести вскрытие.

– Живого трупа?

– А куда деваться, хотите сами провести?

– Да нет. Подозреваю, у вас как у знахарки больше опыта с ранами.

– А у вас, как у опытного воина и палача, разве нет?

Верлицкий, воровато оглянувшись по сторонам, схватил меня за талию и подтянул к себе:

– Дерзите, госпожа Каролина?

– Скорее, нарываюсь.

– На что?

– На это. – и я нагло поцеловала Верлицкого прямо в губы. Поцелуй вышел долгий, вдумчивый и восхитительный.

– Вас не смущает труп по соседству? – оторвавшись от меня, спросил инквизитор, но из своих объятий так и не выпустил.

– Когда такая малость могла ведьму смутить?

– Тогда продолжим? –