Анна почувствовала, как что-то больно толкнуло её между грудью и плечом и, ощутив неожиданную слабость, осела к ногам Рэми.

– Анна!

Он бросился к ней, подхватив у самой земли.

Началась свалка. К барону кинулись сразу несколько человек. Прогремел еще один выстрел, но, видимо, на сей раз Кригер промазал. Рэми удерживал Анну, по воздуху вокруг него пробегали разряды невидимой энергии. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не испепелить барона на месте.

Анна, тем временем слабо улыбнулась.

– Вот и я, наконец, смогла тебя спасти. Два – один.

– Никогда. Больше. Так. Не. Делай! – отчеканил Рэми, красными от ее крови пальцами поправляя выбившийся локон.

– А разве… мне еще представится случай?

– Не дождешься, – герцог улыбнулся, и его рука засияла мягким золотым светом. – Зря я что ли посещал курсы целительства?

Наступила тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием стражников и тихими стонами Анны, когда магия Рэми затягивала ее рану. Все было кончено. Судья приказал стражникам скрутить бесчувственного барона.

– Госпожа фон Хольт, – обратился он к Анне, и в его голосе прозвучало уважение. – Вы проявили невероятную отвагу. Ваши показания и собственное признание барона, данное при свидетелях, пусть и таким… необычным образом, станут основой обвинения. Мельницей займутся в ближайшее время. Быть может, мы не найдем всех, но хотя бы установим их судьбу.

Анна кивнула. Она смотрела, как барона, теперь жалкого и беспомощного, поднимают с пола и уводят вон. Последняя тень, нависавшая над Вороновой усадьбой, над ее жизнью, исчезала в утреннем тумане.

Рэми все еще держал ее на руках.

– Пойдем домой, Анна, – тихо сказал он. – Все кончено.

Она позволила ему подхватить себя, и, казалось, для Рэми это было не сложнее, чем поднять кошку. Он вынес ее из мрачного здания на свежий воздух. Туман начинал рассеиваться, и первые лучи солнца золотили верхушки деревьев. Она сделала глубокий, чистый вдох, чувствуя, как жизнь возвращается к ней.

Путь домой был долгим, но Анна не чувствовала усталости. Она ехала с Рэми в его седле, и его присутствие, его крепкое тело рядом, были всем, в чем она сейчас нуждалась. Боль от ранения прошла, и даже прореха в платье не беспокоила Анну, укрытую герцогским плащом. Они молчали, наслаждаясь ранним утром и друг другом. Слова были не нужны.

И когда вдали замаячили знакомые крыши Вороновой усадьбы, Анна впервые за долгое время почувствовала, что это не просто руины, которые нужно отстроить. Это был дом. Ее дом. И его будущее, наконец, стало светлым и безоблачным.

Эпилог

Прошло пять лет. Пять лет, которые превратили Воронову усадьбу из мрачного пристанища призраков и руин в самую знаменитую мистическую достопримечательность округи, а может, и всей страны. Под мудрым и надежным присмотром герцога Каэлана и благодаря неутомимой энергии его супруги поместье расцвело, словно волшебный сад после долгой зимы.

Усадьба больше не была заброшенной. Ее фасад, очищенный от плюща, сиял свежей штукатуркой, а стрельчатые окна отражали солнце целыми стеклами. Парк, некогда напоминавший непроходимые джунгли, теперь стал ухоженным английским садом с аккуратными дорожками, беседками, увитыми розами, и таинственными гротами, которые так полюбились гостям. Но главной его изюминкой были, конечно, его невидимые, но оттого не менее реальные, обитатели.

Анна фон Хольт, а теперь уже герцогиня Каэлан, стояла на балконе своего кабинета, опираясь о резную балюстраду. Отсюда открывался вид на центральный газон, где резвились двое детей – четырехлетний темноволосый мальчик с серьезными золотистыми глазами, точная копия отца, и его младшая сестренка, трех лет от роду, с каштановыми кудрями и неукротимым характером матери. За ними приглядывала нянька, а неподалеку, на солнечном пятне, грелась полупрозрачная тень огромного пса, когда-то охранявшего усадьбу. Дети смеялись, пытаясь поймать солнечных зайчиков, которые для них устраивал невидимый проказник – мальчик-поваренок Томас, а нянька, нанятая из города, порой украдкой осеняла себя восьмилучевым знамением, косясь на призрак собаки. Она еще не привыкла к призрачным соседям, но ничего, со временем это придет.

– Смотри, как они бесстрашны, – тихо сказал голос за ее спиной.

Анна обернулась и улыбнулась мужу. Рэми подошел к ней, обняв за плечи. На его лице, обычно столь сдержанном, сияло безмятежное спокойствие. Печать под усадьбой оставалась стабильной, а союз с церковью, инициированный отцом Элиасом, обещал в скором времени и вовсе избавить от этой угрозы чету Каэланов. Демон спал, и его сон был крепок.

– Они растут в доме, где призраки – их друзья и защитники, – ответила Анна, прижимаясь к нему. – Для них это естественно, как дышать.

Идея «мистической достопримечательности» оказалась блестящей. Раз в месяц, в полнолуние, в усадьбе проводились «Балы Теней» – теперь уже не как отчаянная авантюра, а как эксклюзивное событие для высшей аристократии и богатых буржуа, жаждавших острых ощущений. Гости съезжались со всех уголков страны, чтобы пощекотать нервы в обществе настоящих призраков. Графиня Ингрид парила над балом, ее серебристый силуэт, восседающий на почетном месте, приводил в трепетный восторг самых искушенных дам. В коридорах бесшумно скользили тени слуг, в бальном зале слышался тихий смех, а по ночам гости с замиранием сердца слушали истории о прошлом усадьбы, которые им «нашептывали» сами стены. Это было странно, жутковато и бесконечно притягательно. Доходы с этих мероприятий позволяли не только содержать поместье в идеальном порядке, но и финансировать масштабные работы по восстановлению.

Анной руководила не только хозяйственная жилка, но и душа архитектора. Она с упоением чертила планы, руководила работой наемных мастеров, восстанавливая былое великолепие Воронового гнезда. Под ее руководством была перекрыта крыша, отреставрированы интерьеры, а в старой оранжерее теперь цвели экзотические цветы. Поместье жило, дышало и радовалось вместе с ней.

Но самым большим ее личным достижением была судьба Мишеля. Мальчик, некогда бледный и испуганный, превратился в высокого, стройного юношу с умным, вдумчивым взглядом. Его страсть к черчению и книгам не осталась незамеченной. Рэми нанял ему лучших учителей математики и архитектуры из столицы. И талант Мишеля расцвел. В пятнадцать лет он уже помогал Анне с чертежами, а его проекты малых архитектурных форм – беседок, мостиков, гротов – поражали изяществом и зрелостью мысли. В его успехах была немалая заслуга и его сестры – Анна, обладая знаниями из другого времени, направляла его, открывала перед ним новые принципы и стили, становясь для него не просто сестрой, но и первым наставником