— Простите, Эмма, — еще больше помрачнел Мартиниан. Даже голову опустил, пряча от меня глаза. — Я не могу позволить себе дать жизнь бастарду. Это создаст угрозу для королевской власти, подготовит условия для будущего переворота и свержения меня же с трона. Все, что угодно, только не ребенок!

Жестокие слова.

Я не сразу осознала смысл сказанных мне фраз. Некоторое время еще стояла и недоверчиво смотрела в лицо Мартиниану. Но постепенно жгучая, ядовитая правда отравленным туманом проникла в сознание…

— То есть, — все еще не в состоянии поверить в услышанное, нервно переспросила я, — кофейную империю строить можно. А рожать — нет?.. А кому я тогда оставлю все свое богатство? Короне?

В это мгновение мой липовый муж, который, кажется фальшивым был насквозь, совершил свою саму большую ошибку: он поднял голову и посмотрел на меня взглядом, в котором ясно читалось: «Да какое там богатство! Только то, что я подарю!..» И меня накрыло.

Лавина эмоций была настолько сильной, что я буквально захлебнулась в ней, потеряла себя. И настолько плотной, что невозможно было разобраться в этой мешанине, понять, какие именно чувства обуревают меня. Непроизвольно я сделала шаг назад. Уперлась в стену и затрясла головой под удивленным взглядом Мартиниана.

По-моему, принц хотел мне что-то сказать. Может быть, даже умное. Но он протянул ко мне руку, а меня буквально затрясло от этого простого жеста. То ли показалось, что уже сейчас хочет схватит и присвоить, лишив права самой решать свою судьбу, то ли отвращение от возможного прикосновения перевесило осторожность, но… Я даже саму себя удивила собственной реакцией, взвизгнув так, что под потолком заметалось испуганное эхо:

— Нет!.. Не трогай меня!.. Не приближайся ко мне!..

Последнюю фразу я почти процедила. Сквозь зубы. Припечатала Мартиниана обжигающим, надеюсь, взглядом, повернулась, подхватила неудобные, ненавистные сейчас еще более, чем когда-либо, юбки и помчалась прочь по коридору. Вот и поговорили…

Разочаровываться всегда очень больно. Тем более в том, в ком начинаешь видеть друга, опору в новой, незнакомой жизни и помощь. В том, в ком только-только начала видеть человека.

Я бежала, куда глядели глаза. Не разбирая дороги, потому что слезы потекли еще там, у проклятого окна, к которому меня подвел Мартиниан. Оставалось лишь надеяться, что принц их не заметил. Мне очень не хотелось показывать ему свою слабость. Потому что в моем понимании слабость равно уязвимость и беззащитность. А я сильная! Я с всем справлюсь! С притязаниями коронованного мерзавца тоже. Мне только нужно взять паузу, перевести дух и собраться с силами…

Мартиниан что-то кричал мне вслед. Но постепенно его голос затих, потерялся где-то позади. Остановилась я только тогда, когда воздух в легких закончился полностью. А сами легкие уже горели огнем от недостатка кислорода. В боку нещадно кололо. И мне пришлось некрасиво сложиться пополам, придерживая рукой больной бок, пока я жадно хватала ртом такой вкусный и такой дефицитный воздух…

Когда пульс перестал грохотать в висках как взбесившийся товарняк на перегонах, когда боль в боку утихла и рассеялась алая пелена перед глазами, я понемногу выпрямилась. Осмотрелась по сторонам и…

— Обалдеть! — выдохнула обреченно. — Куда меня опять занесло? Как отсюда выбираться?

Помещение было совершенно незнакомое, точно не виденное мной раньше. Я стояла в каком-то храме, не иначе. Большое, гулкое круглое помещение имело очень непривычный, если не странный вид: пол под ногами в виде туго скрученной спирали, стены скрывает лес колон, а потолок… Я запрокинула голову и изучила пространство, словно сошедшее с полотна безумного художника. Чего только не было на куполообразном потолке, раскрашенном под день и ночь: одна половина бело-желто-золотистая, вторая — цвета ночного неба. Но кроме привычных солнца, луны и звезд, на потолке был изображен какой-то крылатый змей с человеческими глазами, женщина в одежде, похожей на римскую тогу, с распахнутыми за спиной крыльями и… змеиной головой. Цветы, листья, колосья, какие-то кристаллы. Так же я насчитала семь непонятных, но жутких монстриков, чем-то смахивающих на героя сказок Колобка. Только такого, который перебрал наркотиков и спиртного, а потом еще и в Чернобыльской зоне погулял.

Изображения были настолько четкие и правдоподобные, что меня при виде потолка ужас пробирал до костей. Я очень быстро опустила голову, отказавшись от намерения изучить его до мельчайших деталей. И шея разболелась, и жутко стало так, будто я в помещении была не одна, словно за мной из-за дальней колонны наблюдали чужие недобрые глаза. А чудовища с потолка как будто должны были вот-вот спикировать мне на голову. Еще и тишина стояла такая, что звуки собственного дыхания оглушали. Только сейчас я поняла, что до ушей не долетал ни шелест деревьев на ветру, к которому я уже успела привыкнуть, ни голоса работающих неподалеку от дворца моряков. Словно… Словно я снова провалилась в какое-то безвременье…

Последняя мысль, вместо того чтобы напугать, приободрила. Может, мне нужно что-то выполнить, и тогда меня отпустят?

— Ну?.. — нетерпеливо выпалила я в пустоту и тут же присела от прокатившегося над головой громоподобного эха. Это было… ужасно. Будто неведомые боги обрушили на меня свой гнев. Дождавшись, когда мечущийся как перепуганная птица звук затихнет, я испуганно прошептала одними губами: — Извини… Больше не буду… Только объясни, зачем я здесь? Что от меня требуется? Давай, я все сделаю и пойду, а?..

В моем мире, наверное, уже каждый знает, что эхо — это всего лишь звуковой отпечаток, отражающийся от какого-либо препятствия. Чаще всего от стен в пустом помещении. И как правило, отражается и возвращается окончание слов. Но тогда почему после сказанной мной фразы, мне почудилось, что под потолком кто-то согласно вздохнул:

«Да-а-а-а… Иди-и-и-и-и…»

— Куда идти-то? — сердито пробурчала я себе под нос спустя некоторое время.

Решив, что забрела сюда случайно, что хозяевам этого места от меня ничего не нужно и они меня отпускают, я попыталась найти выход из странного помещения. Но это оказалось не так-то и просто.

Неожиданно оказалось, что среди колонн, как в настоящем лесу, недолго и заблудиться. Нет, вошла я в них смело. И даже добралась до стены. Но первоначальный план идти вдоль нее в поисках выхода очень быстро потерпел крах: оказалось, что в некоторых местах колонны прилегают вплотную к стене. А стоило мне отступить от нее на пару шагов и попытаться обойти препятствие, как стена будто растворилась в пространстве. Выйдя из-за колонны, я увидела другие столбы, украшенные искусной резьбой. Стены и след простыл. Будто корова языком