— Я бы решила, что порталом был мост, — задумалась я. — Недаром его так не любили. Люди инстинктивно чувствуют искажение энергетического поля. Но мост был построен позже.

— И его уже нет, — тихо добавила Хелия.

— Я построю новый, — раздраженно пообещал Эйдан. — Когда решим более важные проблемы.

— А можно мы с подругами представим эскизы горгулий? — оживилась дама. — Я отлично рисую.

— Ты сказал — как правило, арка, — задумалась я. — Но чисто теоретически это может быть что-то поменьше.

— Если бы был портал в Сол-Гират, я бы пролез и в картину, и в вазу, и в чайное блюдце, — заверил Эйдан. — Кстати, где чай?

Служанка вернулась из кухни с подносом, уставленным тарелками: ветчина, сыр, чай, пышный омлет…

— Благодарю, — пробормотал он, вмиг подобрев.

Если портал в скверну существует, то он наверняка больше блюдца. Что бы там ни говорил сол Гир, а с такими плечами в вазу не влезешь. Это что-то довольно большое. Шкаф, зеркало или… картина. С башней и изгибом реки.

— Давай сходим к твоей маме, — предложила я. — Посмотрим на тот самый пейзаж.

***

Энтони Перкис, работающий в доме Аделины сол Гир уже пять лет, был в панике, но умело скрывал свои чувства. Благожелательная и слегка заискивающая улыбка накрепко приклеилась к лицу, которым он по праву гордился: никаких прыщей, нос скромный, лишней растительности нет, а та, что есть, уложена на ровный пробор. Внешность идеального слуги дополнялась внутренними правилами, которым он неукоснительно следовал: выполнять приказы, сохранять невозмутимость, блюсти свою выгоду. И вот теперь перед ним возвышался шанс всей его жизни — корневой маг собственной пугающе властной персоной. И он… был недоволен!

А ведь Тони всю жизнь мечтал устроиться в корневую башню. Он и к Аделине подался в надежде приглянуться ее сыну. Мелкие поручения, записки от матери к сыну, а потом тот конечно же разглядит расторопного и сообразительного слугу и переманит его к себе, соблазнив вдвое большим жалованием. Вершина карьеры!

— Госпожи нет дома, — пролепетал Тони. — Она вышла прогуляться. Если желаете обождать, я прикажу подать чаю.

Господин корневой маг успел побриться, а вот прической не озаботился: черные волосы свободно рассыпались по плечам и по рубашке расплывались мокрые пятна. Вздумай Тони явиться на работу с мокрой головой, ему бы устроили настоящую головомойку.

Сол Гир тем временем по-хозяйски прошел в бежевую гостиную и с недоумением уставился перед собой, как будто его мать, Аделина сол Гир, спряталась за стеной.

— Где? — требовательно спросил он, потрогав крохотный гвоздик и повернувшись к Тони.

— Госпожа сол Гир пошла навестить подругу, — повторил тот, вытягиваясь в струнку.

Следом за мужем в гостиную вошла и его прелестная молодая жена — хозяйка башни.

Говорили, она из местных. Вот кто ухватил удачу за хвост. Охмурила мага, получила дар, а потом и ключик на нежную шейку. Тони подавил вспыхнувшую было зависть. Увы, этот путь для него был закрыт с самого рождения мальчиком.

— Здесь висела картина, — пояснила женщина.

— Пейзаж, — подтвердил он. — Действительно. Сию минуту.

Тони исчез и, скрывшись за дверью гостиной, опрометью бросился в чулан. Оттолкнул сунувшуюся под руку служанку, нашел картину, которую успели завалить всяким хламом, и ринулся назад. Перед дверью остановился, выдохнул, бросил взгляд в зеркало и остался доволен увиденным. А затем вошел в комнату, бережно держа на вытянутых руках пейзаж. Повесив его на стену, отошел назад. Глубокомысленно склонил голову на бок, любуясь произведением искусства — пусть видят, что и ему не чуждо прекрасное.

Хотя на его взгляд, в картине не было ничего особенного: излучина реки, трава, выгоревшая под солнцем, и башня. Вон за окном она виднеется, вживую красивее. А господин корневой маг картину чуть не обнюхал, еще и рамку пощупал и простучал. Вот рама, надо признать, шикарная — золотая вся и с резьбой. На взгляд Тони, куда роскошней скромного пейзажа, который в ней даже терялся.

Магичка подошла ближе, положила ладонь на позолоченное дерево и прикрыла глаза, то ли от восхищения, то ли прислушиваясь к чему-то.

— Рамку сделали на заказ, — с готовностью доложил Тони. — Госпожа велела подобрать узор, подходящий к новым шторам.

Тяжелые гардины ниспадали ровными шоколадными складками, по которым струился изящный золотистый орнамент. А у Тони до сих пор шею сводило, стоило вспомнить, каких тяжело было их повесить.

— Мать поменяла шторы, — понял господин сол Гир, обернувшись.

Еще бы ему не понять. Это ведь он тогда и шторы сорвал, приведя их в полную негодность, и окна разбил. А кто потом носился и искал стекольщика среди ночи, кто вешал тяжеленные гардины? Кто теперь делает крюк в два часа, чтобы попасть к возлюбленной Мариэтте, селяночке по ту сторону реки? Он, Энтони Перкис. А все из-за господина мага, которому мост отчего-то не пришелся по вкусу. Да какая разница, какой он, тот мост, если соединял любящие сердца и давал два часа времени!

— В новых шторах возникла необходимость после вашего прошлого визита, — нашелся Тони.

— Значит, и рамка новая, раз узор на ней подбирали к гардинам? — догадалась магичка.

— Совершенно верно, — подтвердил Тони.

Странные они, конечно. Явились с утра, пялятся на пейзаж. Как будто им тут картинная галерея. А под господином магом еще и лужа собралась, словно он в этих ботинках брод перешел. Причуды господ…

— А ведь она довольно большая, — задумалась магичка. — Эйдан, ты бы в нее, пожалуй, пролез.

Тони незаметно достал из кармашка платочек и промокнул взопревший от волнения лоб.

Лезть в картину? Он совершенно перестал что-либо понимать.

— А старая где? — спросил маг, сердито на него глянув.

— Старая госпожа? — проблеял Тони, от души надеясь, что Аделина сол Гир никогда не узнает, как ее называют.

На лице мага промелькнула улыбка.

— Я про рамку, — пояснил он спокойнее. — Где старая рамка?

— Я… не знаю, — выдохнул Тони. — Прошу прощения. Госпожа сол Гир отдала мне картину уже без рамы. Возможно,