— Вы видите? Даже сейчас она продолжает бессовестно выкручиваться вместо того, чтобы показать нам собственное раскаяние! — Брок.

— Встань на колени и попроси прощения, дитя! — обманчиво-мягкий голос старосты.

— Я не считаю себя виноватой! — цежу сквозь зубы, ощущая разливающуюся внутри злость. — И я отказываюсь становиться женой этому…

Договорить не успеваю, потому что получаю резкий удар под коленки и падаю, инстинктивно выставляя перед собой ладони, отчего оказываюсь стоящей перед всеми на четвереньках.

— Обязательно покажешь мне, за что господин готов рассчитываться с тобой золотом, — эти слова Брок шепчет, наклоняясь к самому моему уху, а в следующий момент тянет за волосы так, что мне всё-таки приходится встать на колени.

Поднимаю на него взгляд и мысленно желаю ему отправиться в преисподнюю.

— Не будем тратить время. Начинайте венчание! — холодный строгий голос отца окончательно выбивает меня из колеи и становится той последней каплей, которая что-то ломает внутри меня.

Много лет я старалась быть прилежной дочерью, ухаживала за домом, за самим отцом, и это всё, что я заслужила?

Чувствую, как щеку разрезают горячие дорожи непрошеных слёз.

— И да будут все присутствующие тому свидетелями, — громко и зычно начинает староста. — Сегодня мы передаём эту женщину в руки достойнейшего мужчины…

Достойнейшего?

Зажмуриваюсь, пытаясь справиться с паникой и нарастающим шумом в ушах. Наверное, поэтому я не сразу замечаю, как в комнате наступает тишина, а торжественная речь старосты обрываются на полуслове…

— Разве я не говорил, что сам решу, когда отпускать Таэллию??

Смешки и шепотки испаряются, веселье затихает, а хватка на моих волосах слабеет, оставляя на память ощущение болезненного жжения.

Замершие гости переводят испуганные взгляды с лорда Кордэйна на огромного, усевшегося у его ног, волкособа и обратно. Бравада и задор сменяются повисшем в комнате напряжением.

Мне бы подняться в этот момент, но ощущение предательской слабости в коленях вынуждает устало опуститься на пятки.

— Простите, господин, — елейно вступается староста, прерывая тягостное молчание. — Но у нас достаточно других свободных девушек, кто мог бы служить вам. Уже завтра вы сможете выбирать из них любую!

— Считаете, я нуждаюсь в одолжении? — голос Кейна Кордэйна звучит почти иронично, но заставляет всех напряжённо затаить дыхание. — Знаете, что происходит с теми, кто смеет ослушаться приказов своего лорда?

— Милостивый господин, и в мыслях не было ослушаться вас, но эта девица уже была обещана данному мужчине её отцом, и мы всего лишь передаём её ему в соответствии с нашими традициями, — никогда ещё в голосе старосты не звучало столько подобострастия.

— И часто во время венчания невест ставят на колени? Не помню такого в обряде, — Кейн неспешно проходится по комнате и останавливается рядом со мной, слегка наклонив голову в глубоком капюшоне.

Перед моими глазами появляется рука в чёрной кожаной перчатке, и я вкладываю в неё свои пальцы, испытывая одновременно волнение и странную робость. На мгновение лорд Кордэйн замирает, рассматривая мои связанные ремнём запястья, а затем мягко сжимает пальцы и тянет, помогая подняться.

— Эта девица оскорбила своим поведением отца и по нашим традициям должна за это ответить… — зло выплёвывает Брок, не сводя глаз с руки Кейна Кордэйна.

— И в чём же, заключалось оскорбление? — в холодном голосе лорда проскальзывают нотки раздражения.

Староста уже открывает рот, чтобы поддержать Брока, но вовремя спохватывается и выдаёт лишь часть правды:

— Она ослушалась отца в присутствии других мужчин, господин.

— Договаривайте, уважаемый староста, — зло цежу сквозь зубы, делая осторожные шажки в сторону Тени. — Я всего лишь попросила отца не выдавать меня замуж за Брока, — взглядом показываю на “жениха”, чьё перекошенное лицо уже не выражает прежнего триумфа.

— И это вы сочли за оскорбление? — сложно не заметить в голосе лорда насмешку.

— Лелька посмела прилюдно дерзить своему отцу, — в который раз заводит старую песню Брок. — А значит, по нашим законам должна прилюдно же и покаяться перед ним, стоя на коленях! Только так она покажет своё раскаяние и покорность…

— Все вон отсюда, — тихий приказ Кейна Кордэйна обрывает речь Брока и вызывает переполох, потому что теперь каждый пытается сбежать из светлицы раньше остальных, из-за чего в узком дверном проёме начинается давка, сопровождающаяся тихой руганью.

Староста и Брок тоже дёргаются к дверям, но Кейн останавливает их, а Тень щерится, давая понять, что им лучше оставаться на месте.

Как мило, что мужчины, которые прежде старательно угождали Броку, сейчас отчего-то не спешат к нему на помощь. Вместо этого они протискиваются к выходу, стремясь опередить друг друга.

Ну и где же их “нас много, а лорд один”? Где вся та бравада, которой они так кичились, когда толпой ловили одну беззащитную девушку? Обыкновенные трусы, которые сбегают, поджав хвост, как только перевес силы оказывается не на их стороне…

Хотя о чём я? Лорд же всё ещё один… ну если не считать Тени.

— Брок, значит… — продолжает Кейн, не обращая внимание на продолжающуюся в дверях суету. — Почему ты считаешь, что можно похищать и запугивать моих слуг?

Кейн неспешно обходит Брока, заставляя последнего нервничать, сжимать кулаки и злиться.

Рядом с Кейном Брок уже не кажется таким сильным и властным. Только сейчас замечаю, что в действительно он почти на полголовы ниже лорда. Меня всё ещё трясёт от пережитого стресса, но теперь общая ситуация кажется мне довольно забавной, отчего уголки моих губ вздрагивают в нервной улыбке.

Именно в этот момент Брок встречается со мной взглядом

— Зря улыбаешься, цветочек, ты ещё ответишь за это! — эти слова Брок выплёвывает, глядя мне в глаза, но уже в следующее мгновение складывается пополам от едва уловимого движения Кейна и с хрипом падает на пол, обхватывая живот.

Следом за Броком на пол падает и староста — но не от удара, а добровольно бухается на колени и утыкается лбом в пол, бубня какие–то мольбы и прося прощения.

Милорд игнорирует старосту, неспешно опускается на корточки рядом с телом Брока и с силой сжимает волосы на его затылке… почти как Брок до этого сжимал мои…

Глухой удар и противный хруст заставляют меня вздрогнуть.

Не сразу понимаю, что Кейн ударил головой Брока об пол.

Ещё один удар.

И ещё один.

И ещё...

Лица Брока мне не видно, зато видно,