Потом присмотревшись, Джонатан выдохнул. Обернулся ко мне и к подсевшему рядом со мной Элиасу. Бледный, но уже с тенью улыбки на губах.

— Черт возьми, — прошептал он, — вы меня… Вы меня напугали. На секунду я подумал…

— Что деградация все же случилась? — закончила я, не скрывая довольной ухмылки. — Как думаешь, Лукас поверит?

Джонатан подошел к гаргулье, осторожно обогнул ее, осмотрел со всех сторон.

— Конечно, — заключил он. — Мистер Лукас даже не видел мистера Элиаса в таком состоянии, только слышал описания от меня. Конечно он поверит. Особенно если статуэтка будет с цепью. — Тут Джонатан помолчал, и выражение его лица стало серьезнее. — Вот мисс Вивиан… Я не знаю, как долго она тут пробыла после того, как заманила мистера Локвуда в ловушку.

Мысль о Вивиан была как холодный душ. Да, это слабое место.

— Все должны поверить, — твердо сказала я. — И Лукас, и Вивиан. Рога у горгульи есть. — Я посмотрела на Элиаса, потом на Джонатана. — Надо сделать цепь. И ошейник. Ты можешь заказать в нашем мире? В каком-нибудь специализированном магазине? — Я сделала многозначительную паузу. — В разделе БДСМ, например? Чтобы выглядело аутентично и похоже.

Секретарь покраснел до корней волос. Похоже, он знал, о каком магазине я толкую. Элиас фыркнул, но в его глазах мелькнуло одобрение.

— Я… я постараюсь, мисс Маргарет, — пробормотал Джонатан, отводя взгляд.

План обретал черты. Абсурдные, но такие необходимые. Чучело в кастрюле, ошейник. И цепь лжи, которую мы собирались разорвать. Оставалось четыре дня.

Глава 37

Оставшиеся четыре дня в Торнвуде пролетели как один долгий, насыщенный миг. Время здесь, под высокими сводами, запертое от внешнего мира, текло по своим законам: то растягиваясь в тишине библиотеки, то сжимаясь до жаркого мгновения на нашем потертом диване.

Каждое утро начиналось с похода на кухню (Джонатан исправно подкидывал провизию, иногда даже что-то горячее и съедобное из «Золотого Дракона»), потом — марш-бросок по поместью. Мы с Элиасом сами почти превратились в призраков Торнвуда. Днем — рыскали по еще не расчищенным комнатам, чердакам, темным коридорам. Искали хоть что-то: старые дневники, семейные архивы, магические артефакты, хоть намек на способ разорвать цепи — мою контрактную и его невидимую.

После обеда шли в Библиотеку Времени. Воздух там, пропитанный тиканьем сотен часов и запахом старых кожаных переплетов, действовал на Элиаса лучше любого лекарства. Рога исчезли, взгляд стал острым, ясным. Память возвращалась волнами, и он делился ею со мной, сидя за огромным дубовым столом или бродя меж стеллажей, где его пальцы сами находили нужные фолианты.

— Отец… — начал он как-то утром, отложив потрепанный дневник с гербом Локвудов. — Он потратил полжизни, пытаясь усмирить Хаос. Как и его отец. А вот мы с Лукасом хотели бросить все к черту, но… Родители погибли раньше, чем провели обряд наследования, и оказалось, что стать полноценным лордом можно, только получив доступ к источнику родовых земель. — Голос его был спокоен, но в глубине глаз плескалась старая боль. — Ну и началось. Попытки пробиться в Торнвуд силой, магией, сложными ритуалами. Ничего не работало. Хаос лишь адаптировался, становился злее. А потом… — он вздохнул, — потом я нашел упоминания о той, что наложила проклятье. Мисс Аманда.

Имя прозвучало как удар колокола. Та самая дальняя родственница, чья кровь текла и во мне, чье умение управляться с хаосом стало причиной моего «приглашения».

Элиас между тем продолжал:

— Легенда гласит, что она была невестой моего прадеда. И невероятно сильной ведьмой. Она чувствовала дом, его нужды, его боль. И могла договариваться. Силой воли, терпением, пониманием. Поместье при ней процветало. А потом… — его лицо омрачилось, — потом был какой-то грандиозный скандал. Точных записей нет, только обрывки, намеки в старых письмах. Прадед был импульсивным, ревнивым… или просто глупым. Он обвинил мисс Аманду в неверности. Публично. Унизил. Изгнал. И тогда она прокляла поместье. Не его, не прадеда лично, а сам Торнвуд. Чтобы тот погрузился в Хаос, пока Локвуды не выучат урок и пока в доме не появится кто-то с ее кровью.

Я сидела, пораженная. Ничего себе условие…

— А какой урок должны выучить Локвуды?

— Если бы мы это знали, — скривился Элиас. — Было бы гораздо проще.

— И никто не пытался… извиниться? Найти ее? — спросила я тихо.

Элиас горько усмехнулся.

— Прадед? Он посчитал ее истеричкой, сбежавшей с любовником (которого, судя по всему, не существовало). Дед и отец искали ее следы, но безуспешно. А мы с Лукасом… — он сжал кулаки, — мы были слишком молоды, слишком уверены в своей силе и магии. Мы думали, что сможем сломать проклятие грубой силой, как ломали защитные барьеры на дуэлях. Хаос казался нам врагом, которого нужно победить. Например, мощным амулетом, который я приобрел по рекомендации Вивиан.

— Ничего, — утешила я. — Зато ты дождался меня.

Элиас странно усмехнулся, притянул к себе и поцеловал.

— Верно!

И снова поцеловал. А потом мы увлеклись и потихоньку перебрались с поцелуями на диван…

Эти дни были наполнены не только поисками выхода из западни. Когда напряжение от бесконечных книг, тупиков, ошибок, и переживаний становилось невыносимым, мы находили спасение друг в друге. Страсть между нами вспыхивала внезапно и жарко, как пламя в очаге.

На диване в холле, на полу библиотеки, в моей маленькой комнатке — мы сжигали страх и бессилие друг в друге. Йорик научился тактично исчезать в такие моменты, возвращаясь с видом глубоко оскорбленного достоинства.

Настало утро четвертого дня. Джонатан появился на пороге холла раньше обычного, с напряженным лицом.

— Пора, мисс Маргарет, — сказал он тихо. — Портал в ваш мир будет открыт через час у входа в тот самый банк, куда вы отправились неделю назад.

— Сиди у Источника, — шепнула я Элиасу на прощание, целуя в губы. — Скоро вернусь. Чучело готово? Цепь уже надел? Умница.