Но Перхта не стала бы обращаться к католикам, пусть даже и для защиты.

Я наклоняюсь и черчу на лесной подстилке очертания Священной Римской империи. Корнелия, которая уже проснулась, подсаживается к нам.

– Римляне распространили христианство, но они были в ужасе от кельтов, – говорю я.

– И правильно делали, что боялись, – бормочет Фрици. Я хмыкаю.

– Как мы знаем, они не входили в Черный Лес, – добавляю я, кивая Корнелии. – Но они возвели стены на востоке. На месте, где сдались, уступив землю кельтам и не осмелившись продвинуться дальше.

Корнелия хмурится, глядя на мою схему, на которой я провожу волнистую линию, обозначающую Лимес, укрепленную границу, которая, как верили римляне, отделяла их от варварских германских племен.

– Если бы мне приходилось предполагать, – медленно говорю я, – то я бы сказал, что Перхта спрятала камень где-то в подобном месте, в землях, которые ее народ оберегал от римлян.

Фрици выпрямляется.

– И если у Абнобы камень в лесу… – Она проводит пальцем по правой части моей карты. – Еще остается много возможных мест, но это сужает круг наших поисков.

«Если я прав», – думаю я.

Но Корнелия пристально вглядывается в волнистые линии.

– В этом есть смысл, – бормочет она. – Бригитта! – резко зовет она, и капитан вскакивает со спального места так быстро, что становится очевидно, она давно проснулась.

– Что это? – интересуется Бригитта, опуская глаза на землю.

Корнелия указывает на точку рядом с линией, обозначающей римскую границу, затем проводит пальцем в обратном направлении.

– Наше местоположение, – говорит Корнелия, покосившись на меня.

– Примерно.

Корнелия снова проводит по начерченной линии и тыкает в другое место. Она поворачивается к Бригитте:

– Ты знаешь легенды этих земель?

– Алеманны, – выдыхает Бригитта, присаживаясь на корточки перед картой.

– Алеманны? – Фрици переводит взгляд с одной женщины на другую. – Что это?

– Кто это, – поправляет Корнелия. – Племя, которое воевало с римлянами. Алеманны означает «все люди». Это племя объединило людей из разных племен. И они построили там огромную крепость.

– Я никогда не слышала об этом, – говорит Фрици.

– Потому что от них остались лишь призраки. – Голос Корнелии становится суровым. Она поднимает на нас глаза. – Они были теми, кто возглавлял сражения против вторгшихся римлян. Пока одни из нас прятались – убегали к Древу, в Источник, – алеманны сражались.

Бригитта дотрагивается до карты, которую я нарисовал, и проводит пальцем по линии, которую я начертил на востоке, чтобы изобразить Рейн.

– Согласно легендам, одним из способов, который они использовали во время сражения, была волшебная переправа через Рейн. Замерзшую реку нельзя пересечь на лодке, а для пешей переправы лед был тонким и опасным. Но богини переносили людей через реку, чтобы они могли отразить нападение римских войск.

– Может, это были не богини, – говорю я. – Может, это был камень воздуха.

16

Фрици

Я не знала историй об алеманнах, так что, скорее всего, Дитер тоже не знает. Если только не нашел их, когда использовал меня для своих поисков в библиотеке Источника.

Я думаю об этом, и мне удается не задрожать. Моя сила сопротивления черпается не из упрямства, как когда я просто игнорирую боль, она приходит со вспышками воспоминаний о туннелях. О стенах воды, которые подчинялись моей магии, о приумноженной водной мощи, исходящей от камня. О том, как я старалась изгнать Дитера из своей головы, несмотря на хаос и разрушения, которые принесла стихия, бушующая вокруг.

Моя связь с Отто, татуировка, укрепляющая его выносливость, и мои, теперь кажущиеся безграничными возможности с дикой магией, – это работает. Теперь я могу не сомневаться.

– У нас получится, – шепчу я в ладони, распрямляя и сжимая пальцы.

Корнелия, Бригитта и Отто смотрят на меня, но я сдерживаю порыв… восторга. Я не могу допустить, чтобы Отто – особенно Отто – увидел искру надежды на моем лице так скоро после смерти Йоханна. Я не могу позволить ему почувствовать эти эмоции, поэтому пытаюсь скрыть их. Возможно, то, что произошло под Триром, показалось мне победой, но во многих отношениях это все же проигрыш.

– Нам известно, покинул ли Дитер город? – спрашиваю я. – Мы еще можем убить его, не совершая путешествия в…

– Его нет в Трире, – прерывает Бригитта, и в ее голосе появляются твердые, как железо, нотки, которые, насколько мне известно, она использует в разговорах с подчиненными. Будто ожидая сопротивление.

Я хмурюсь:

– Откуда ты знаешь?

– Люди болтают, обсуждая новость о том, что Дитер уехал почти сразу после наводнения и забрал с собой большую часть hexenjӓgers. Алоис и Игнац изучили город, пока вы отдыхали.

– Они… что? – У меня перехватывает дыхание, и проблески надежды испаряются под натиском беспокойства. Я оглядываю наш лесной лагерь и замечаю Алоиса и другого стражника, которые собирают вещи. Они вернулись, но меня все равно охватывает страх.

Следующий вопрос задает Отто:

– Ты что, отправила их в Трир? Не поговорив с нами?

– Они пошли, чтобы спасти вас, если ты забыл. – Голос Бригитты не меняется. – И ты не единственный, кто решает, как нам действовать, воин. Мы ценим то, что вы двое делаете, но вы не можете и не будете единственными, кто рис-кует.

Мне хочется поспорить. Но мои аргументы основаны именно на этом утверждении: мы с Отто должны быть единственными, кто рискует, потому что на нас возложена ответственность. Но если мы не справимся и не сможем остановить моего брата, пострадают все.

Мы отправились на это задание вместе с друзьями.

Мы должны доверять им.

«Было бы легче верить, что у них есть шансы не пострадать, если бы они тоже могли пользоваться дикой магией», – думаю я. Эта идея возникает у меня неожиданно. Я замираю, ожидая… что-нибудь. Причину отказаться от этой мысли. Хотя бы комментарий от Хольды. Ведь это то, чего она хочет, и я понимаю, что думаю теперь вовсе не о том, как ведьмы решат отречься от Источника и открыться дикой магии, как это сделала я. Я думаю, что отрекаться от Источника вообще нет необходимости. В неожиданной вспышке воображения я представляю мир, где вся магия дикая и свободная и нам не нужно беспокоиться о правилах, которые нас сдерживают.

Мир, где, какие бы ужасы ни встречались на нашем пути, у каждого есть сила, позволяющая побороть их.

Я изучаю свою ментальную защиту. Я все еще ношу амулет, который подарила Корнелия, а значит, мои мысли не исходят от Дитера. Да и это не похоже на него, подлого и корыстолюбивого. Это вселяет… надежду.

Но все же эта идея слишком похожа на его мечты.

Мы