— Нравится? — Лина протирала соседний столик и украдкой косилась на меня.

— Красивый, что уж скрывать, — кивнула я.

— Я про еду… — Лина так и замерла.

А я про герцога…

— Сытно! — ответила я, нещадно краснея.

Сытно, да. Хоть до конца прелесть блюда я и не распробовала. Консистенция была тягучей, а вкус землистым.

— Ну кушай, кушай. Ты первая, кто уплетает стряпню Джо за обе щеки.

— И на чем же бизнес держится? — спросила я.

— Что?

— Говорю, кто сюда есть приходит? — исправилась я. — Много проезжих или местные неприхотливы?

В голове тут же нарисовался план действий, как выжить в новом мире. Если что, устроюсь в таверну поваром. Я ведь всю жизнь проработала на кухне в детском саду. Конечно, не в ресторане высокой звездности, но готовила я вкусно, по-домашнему.

Спросить у Лины насчет места не успела. Краем глаза снова посмотрела на герцога и обомлела.

Герцог Файрон выложил на стол толстый кошель, до отказа набитый деньгами. Я невольно прислушалась!

— На похороны невесты, — сказал он спокойно, но отчего-то снова стало зябко.

То есть меня, что ли? Вроде бы тут сегодня других невест не пролетало…

Староста нахмурил брови и молча кивнул, припрятав кошель под полу плаща.

У меня же кусок застрял в горле. Я вскочила, кашлянула, хотела крикнуть через три стола, что я жива.

Но Лина оказалась быстрее!

Перехватила меня поперек живота и зажала мне рот той тряпкой, которой только что вытирала со стола!

Что я там говорила про «молчи в тряпочку»⁈ Я же не такую имела в виду…

Ох, пропаду я с такими соседями!

— Ммф! — возразила я, но в тот же миг замолчала, ведь герцог Файрон обернулся через плечо и впился в меня взглядом.

Пронзительным, обжигающе властным и одновременно ледяным.

Глава 4

Ароматы

— Тише! — прошипела Лина мне на ухо. — Ты же не хочешь в монастырь. Не обязательно герцогу знать, что ты не разбилась. А деньги Генрих пустит на общественное дело.

Казалось, ее слова прозвучали слишком громко во внезапной тишине таверны.

Герцог Файрон обернулся и пронзил меня ледяным взглядом.

— Хотя, там будут кормить, поить и одевать, — переобулась Лина, заметив тяжелое внимание Файрона.

Девушка поспешно ретировалась и занялась другими посетителями затрапезной едальни, забрав с собой многофункциональную тряпочку. А герцог Файрон с грохотом отодвинул деревянный стул и тяжелой поступью приблизился ко мне.

В таверне даже половицы в его присутствии постарались не скрипеть лишний раз, а я и вовсе отчего-то почувствовала себя больше молчаливой Астрой, чем Анастасией Викторовной.

— Ты, — выдохнул герцог с жаром, который спорил с холодом в его светло-серых, будто небо во вьюжный день, глазах и оттого сбивал с толку. Я невольно засмотрелась на прямой нос с трепещущими крыльями, на плотно сжатые губы, на темные волосы, рассыпавшиеся по мощным плечам.

— Ася, — представилась я, вжав голову в плечи, и для чего-то добавила: — Отменный повар.

Мужчина навис надо мной, опершись одной ручищей на спинку стула, а вторую потянул к моему лицу, будто собирался потрепать за щечку пухлого младенца.

— Не верите? — взвилась я и вскочила на ноги, уворачиваясь от неуместной хм-м… ласки.

Он перехватил меня под локоток, зафиксировал, чтобы не дергалась, и медленно запустил пальцы в мои волосы.

— Запутался, — тихо, с хрипотцой произнес Файрон и вытащил из волнистых прядей белый полупрозрачный лепесток акации.

Он растер его в пальцах. Сок источал одуряющий аромат, который смешивался с терпким запахом пепла и черного перца, исходящего от мужчины. От этой смеси у меня закружилась голова и буквально подогнулись колени.

Я поморщилась, отчего-то припоминая ту безвкусную похлебку, которой меня недавно потчевали.

— Девчонка, — прокомментировал герцог.

Переносицу прорезала суровая складка. Он перевел взбешенный взгляд на старосту.

— Ты сказал, что девчонка разбилась в лепешку, Генрих, — прорычал Файрон.

— Готовить лепешки я тоже умею, — поспешно вмешалась я, ведь мне никакого хлеба к еде не предложили. — А еще блины, оладьи, ароматные сырнички. Приезжайте через недельку, что-нибудь придумаем.

Я чувствовала себя неловко. Хоть староста и соврал герцогу насчет смерти драконовой невесты, я не против. Особенно, если он хотел подремонтировать брусчатку, а не положить денежки себе в карман.

— Вы ручку-то уберите, — попросила я герцога очень вежливо, ухватилась двумя пальчиками за край его рукава и скомандовала: — Ать!

Темная ткань камзола скрипнула, но тяжеленная мужская конечность не сдвинулась ни на миллиметр.

— Лучше не приезжайте, — передумала я. — Вас и там неплохо кормят. Я бы сказала, на убой.

И я легонько потыкала его предплечье пальцем, словно проверяла на свежесть рульку.

Выражение лица Файрона сменилось с разгневанного на ошарашенное.

— Когда я видел вас в прошлый раз, — медленно проговорил он, — вы не отличались особо бойким характером, Астра.

— Ася, — машинально поправила я. — Согласитесь, звучит более нежно и певуче.

Герцог поперхнулся. Уж не знаю, чем. И по-звериному, что аж кровь заледенела и мурашки пробежали по коже, прошипел:

— Ас-с-с-ся-а-а.

И так плотоядно посмотрел…

Ух, мамочки!

Я вжала голову в плечи и попятилась. Бочком-бочком, к облупленной стеночке.

— Так я это, — придумала самое очевидное оправдание: — Об дерево ударилась и листьев наелась. Ну, знаете, — и сама от себя не ожидая напела строчку из романса, популярного в моей далекой юности: — «Белой акации гроздья душистые ночь напролет нас сводили с ума». Похоже, листья у деревца тоже волшебные, — вдохновенно закончила я.

В таверне образовалась необыкновенная тишина. За общим столом перестали жевать. Все посетители, включая герцога Файрона, старосту Гену и подавальщицу Лину, таращились на бывшую невесту дракона, которая еще и песни поет. Видимо, не каждый день в небольшой горный городок залетали попаданки!..

Но я изрядно устала, а мне еще разбираться с ночлегом и прочими бытовыми трудностями, а потому поспешила завершить представление.

— Прошу прощения, герцог Файрон, — учтиво обратилась я и перешла на заговорщический шепот: — Вы только дракону не говорите. Т-с-с-с!

Мужчина застыл с совершенно ошалелым видом и на низкой ноте, с будоражащим рыком поинтересовался:

— Сами признаетесь?

— Да улетел он, Чудо-Юдо чешуйчатое, — отмахнулась я и развела руками. —