— Госпожа, что с вами? — из-за слёз я плохо видела Улназу. Она размывалась неясным пятном и мельтешила перед глазами. — Вы вся трясётесь! Я буду жаловаться королю! — крикнула она куда-то в сторону. — Похоже, госпожа подхватила простуду! Как не хотела я вас в сопровождение, генерал Табай! Не уберегли девочку! Не ждите пощады от короля! Я скажу, что вы бездельник и пьяница! И он сошлёт вас… выгонит со службы!

— Замолчи, — тихо произнесла я. Моё терпение лопнуло, я больше не желала слушать бредни этой женщины. Быстрее! Быстрее в комнату! И желательно закрыться там одной!

— Что вы сказали, госпожа? — удивилась Улназа. — Это вы замолчите! Я расскажу королю, как вы заигрывали с Сайнаром, как пытались соблазнить его. И тогда вашей семье не видать даже того кусочка земель, что он решил выделить вам по доброте душевной, — она шипела, будто змея, и ничего, кроме презрения, не вызывала. — Во дворце я буду следить за вами и обязательно найду причину, чтобы вас выпороли розгами, дорогуша!

— Нет! Нет! — мои губы дрожали. Из глаз текли слёзы, под ногами хрустел снег. Надсмотрщица еле успевала за мной. И тут я увидела генерала. Он сильно ослаб. Каждый шаг давался ему с трудом. Пара движений дрожащих рук, и его воины поняли, что от них требуется.

— Лошадей расседлать! Завести в конюшни! Вытереть досуха! Позовите кого-нибудь, пусть срочно займётся ими! Лучшего корма!

Это командовал Ирдан, не очень разбираюсь, но он вроде как помощник генерала. На его крики из здания вышел закутанный в шубу мужичок, скорее всего, хозяин трактира, и Ирдан пошёл к нему договариваться о постое.

— Лошади! — выплюнула Улназа. — Его заботят лошади! Я всё расскажу, когда приедем! Надо думать о ценном грузе для короля, а не о лошадях!

Генерал недобро глянул на неё, нахмурился, но промолчал. Покачнулся от усталости. Я видела, как несколько воинов дёрнулись, чтобы помочь ему, но только потоптались в нерешительности. Сама не знаю, что на меня нашло, я не выдержала, подбежала к нему и подставила плечо. Он перевёл на меня удивлённый взгляд. Наверно, если бы не тот разговор воинов, то решила бы, что он, и вправду, пьян. Красные глаза и нетвёрдая походка подтвердили бы это. Но он был совершенно трезв, никакого запаха алкоголя. Я сжала кулаки и решительно схватила его под локоть. Почему Улназа сказала ему столько ужасных слов? Разве не понимает, что если бы не маг огня, мы могли бы погибнуть сегодняшней ночью?

Что тут началось!

Улназа завопила, будто ей отрезают руку:

— Бесстыдница! Распутная девка! Хочешь нечистой к королю приехать! Да он тебя в гарем… Да он тебя продаст… Розгами сечь прикажет целый месяц!

Загремело железо, послышались быстрые шаги — рядом появился Ирдан.

— Позвольте мне, госпожа Акизар! — он коротко поклонился и посмотрел на наши скрещённые руки.

Я опустила взгляд, стыдно-то как! Сама кинулась к мужчине! К кому? К собственному конвоиру? Отец с дядей узнают, сами велят выпороть меня.

Не знаю, взглянул на меня генерал или нет, поднять голову так и не решилась. Видела только полы зимних плащей, что мели собой снег и удалялись от меня. Один плащ двигался ровно, второй — качался из стороны в сторону.

Генерал Табай и Ирдан зашли в здание постоялого двора, а я стояла, выпуская клубы белого дыма и не двигаясь с места. Вокруг меня выстроились воины, все наверняка устали после трудной ночи, и тут я — непонятно что вытворяю.

Захотелось домой, в родной дворец, в свою комнату. Захотелось просыпаться утром от лучей солнца, умываться и бежать на кухню, где кухарка Аржана уже готовила для меня завтрак. Для меня одной, потому как отец с дядей мучились бессоницей, по ночам сидели у камина, попивали лечебные отвары и засыпали только под утро. Просыпались они к обеду, и то часто ели отдельно, чтобы не дразниться вкусными разносолами и сладостями, что повара готовили для меня.

После завтрака можно было пойти в гостиную, сесть на балконе и вышивать дивные узоры или читать. Чтение и вышивка — мои самые главные увлечения. Сверху я наблюдала за тренировкой солдат из дворцовой стражи. Служанки рассказывали, что многие из них влюблены в меня. Очень волнительно было смотреть на перестроения, оттачивания шагов и представлять, кто из них питает ко мне нежные чувства. После обеда — занятия с отцом, дядей или кем-то из их помощников. Ведение хозяйства, налоги, траты на питание, ремонт конюшен, выплаты стражникам — чего только я ни изучала.

Получается, всё зря…

Как мне пережить то, что уготовил для меня король нашей страны? Я видела-то его мельком, на осеннем балу стояла вдалеке от трона. Король это, конечно, важно, но мне казалось, что нас ничего и никогда не свяжет, я и не рассматривала его особо. Ну король, и что? Обычный мужчина средних лет. Разодет как попугай, на пальцах — золотые кольца. Да вся его одежда блестела! Рюши, банты — для меня выглядели чуждо и непонятно. К тому же я побоялась слишком пристально его рассматривать, мало ли что могут подумать окружающие.

— Госпожа Акизар, — Улназа скривила губы и посмотрела, как на падшую женщину. — Ирдан назвал тебя госпожой Акизар. Смешно! Ха-ха-ха! Скоро король подберёт тебе мужа, и фамилия Акизар перестанет существовать.

— Нет, я вернусь домой, там мои родные, моё княжество… Гм… вернее тот кусочек, что выберет отец. Эта земля и будет зваться Акизаром!

— Ха-ха, ну ты глупая, глупая-преглупая! Кто же тебе отдаст то, что само в руки падает? Отец и дядя твой, старые пни, ещё немного, и отправятся на небеса. Наследников больше нет, ты возьмёшь фамилию мужа, он и будет править! Его земля будет! — Улназа прожгла чёрными глазами, ветер подхватил полы её тёмной накидки, мне показалось, что сейчас мне зачитали приговор.

Как получилось, что бал, который я ждала с детства, разрушил мою жизнь?

Я смотрела на свою надсмотрщицу и понимала, что от неё не дождаться сочувствия. Кто я? Очередная фаворитка для почитаемого короля?

— Почему… — горло пересохло, я кашлянула. — Почему ты всё знаешь и так уверена, что король выслушает тебя? — спросить получилось только шёпотом, голос сорвался.

— Я, — Улназа злорадно ухмыльнулась, — когда-то давно была любимой наложницей короля! Я спасла его от отравления. Одна отверженная рабыня-стерва обиделась, пришлось скормить её ядом,