Но я не могла заставить себя остановить это.

Жар пронёсся сквозь меня, как разгорающееся пламя. Пульсация. Биение. Оно гнало меня к чему-то, что я до конца не понимала. Я поддалась, проведя задом по всей длине его члена…

Шлеп!

Я моргнула. Не то чтобы я была против боли, но она показалась мне довольно неожиданной. Мое зрение прояснилось, и передо мной стоял не Смерть и не кто-либо из Всадников, а Мойра.

Она выгнула темно-зеленую бровь, самодовольно скрестив руки на груди.

— Я знаю, что ты чертовски возбуждена прямо сейчас, но есть время и место, и это не перед моими не такими уж девственными глазами. Возьми себя в руки, Руби.

Мой Зверь моргнула, глядя на нее.

— Ты что, только что дала мне пощечину? — спросила Зверь, растерянно нахмурившись. Мойра не отступила.

— Да. Ты жаждущая сучка. Я понимаю. Но мне нужно, чтобы ты еще немного держала себя в руках. — Зверь посмотрела на нее, наклонив голову, и пульсация в моих венах на мгновение ослабла. — Для меня. Ты можешь сделать это для меня? — тихо спросила она. Не умоляя, потому что Мойра никогда не просила. Вместо этого она требовала от Зверя того, чего не мог никто другой в этой комнате.

Потому что они не были нашей опорой. Тот, кто держал нас вместе, когда все остальное рушилось.

И ради нее мы готовы на все.

Зверь протянуло руку и отвело в сторону выбившуюся прядь ее темно-зеленых волос. Интимно, но ни в коем случае не сексуально.

— Для тебя, кто всегда защищал ее. Предупреждаю: очень скоро я не смогу остановиться. — Я подняла голову, когда она встретилась взглядом с Лараном, который сидел в нескольких футах позади Мойры, пристально наблюдая за мной темным взглядом. — Я возьму всех своих партнеров, прежде чем мы вернемся домой.

С этими словами она отступила, оставив меня липкой и сбитой с толку.

У меня даже не было времени осознать голос позади меня, прежде чем яркие пятна в моем поле зрения взорвались. Мир побелел, когда меня сморил сон, но огонь внутри не утихал.

Даже сон не мог спасти меня от моих адских мучений… или желаний.

**ДЖУЛИАН**

У нее был я. У нее был я, и она это знала. В то время как мы с Руби танцевали вокруг ее растущего влечения ко мне и того болезненного привыкания, которое я испытывал к ней, Зверь этого не делала. Мы были избраны, созданы, чтобы быть ее защитниками, но Зверь хотела большего.

Ей нужны были все мы. Весь я.

Она хотела владеть каждым аспектом меня. Моей душой.

По крайней мере, это существо не заботилось о том, осталось ли во мне хоть какое-то подобие сердца, кроме бесполезно бьющейся штуковины в моей груди. Я бы не подвел ее в этом отношении. Может, она и выросла человеком, но девушка в моих объятиях была огнем и пеплом насквозь.

Ее кожа пылала, как угли разгорающегося пламени. Более горячая, чем звезда, и смертоносная, чем все, что мог вообразить этот мир, сила, которую она хранила в себе, редко присутствовала, за исключением тех случаев, когда она спала. В этом состоянии я чувствовал, как ее потребность царапает меня, проникает под кожу, даже более отчетливо, чем когда она насмехалась надо мной.

Я прижал ее тело поближе к своей груди, притворяясь, что меня не трогает то, как она обвила руками мою шею, прижимаясь ко мне даже во сне. Я вдохнул ее аромат. Он взывал ко мне.

— Нам нужно перевезти ее, — сказал Ларан.

Я не мог признаться им в этом. В том, что я чувствовал. Я не мог признаться в этом самой Руби, хотя и знал, что ей больно из-за того, что я отказываю нам обоим. Я хотел, чтобы она была не похожа ни на что или кого-либо, кто был до нее.

И как бы я ни старался держаться подальше ради всех нас, я быстро приближался к своей критической точке.

— Ей нужно будет покормиться, когда она проснется, — начал Аллистер. Я зарычал себе под нос при одной мысли об этом, потому что я не был бы тем, на кого падет выбор. — Ты хочешь что-то сказать, Смерть?

Я прижал ее ближе на долю дюйма. У меня были проблемы?

Да, похоже на то.

Я был слишком противоречив по этому поводу. Если бы я делал свою чертову работу, я бы отдал ее и позволил этому свершиться. Я бы отказался от ее ухаживаний. Я бы отверг брачные узы, которые она предлагает.

Я бы оберегал ее и не отвлекался. Не мечтать о том, какого цвета станет ее кожа после встречи с моим ремнем, или фантазировать о том, как она могла бы стонать для меня.

Я бы знал, что единственный способ, которым это может закончиться, — это сгореть в огне.

И все же… Я не мог уйти.

И я не мог признаться ни в чем из этого вслух.

Вместо ответа я ушел, неся на руках спящую демоницу.

— Эй, — завизжала банши позади меня. — Что, по-твоему, ты делаешь? Куда ты идешь?

— Оберегаю ее.

Это был единственный ответ, который я мог дать. Я не хотел думать о том, что Аллистер сделает с ней. С ней. Мое собственническое чувство не позволяло делиться, и, если бы я взял ее на первое кормление… Я бы поставил клеймо на каждый дюйм ее кожи.

Но Руби бы этого не хотела, а я не мог остановиться.

Что-то врезалось мне в спину и смялось. Не человек, а предмет. Я слегка повернулся и увидел осколки разбитого стекла. Лампа. И банши, которая ее бросила.

— Ты не можешь просто забрать ее без ответов. Я спросила вас, что вы делаете, потому что, если вы, идиоты, не умны, все, что вы сделаете, это разозлите ее, и если вы думаете, что я плохая, вы еще ничего не видели! — Чем больше она возбуждалась, тем больше в ее словах звучал южный акцент.

— Успокойся, — холодно ответил я. — Превращение влияет на ее разум. Она не сможет мыслить логически, пока не покормится. Я переношу ее в отдельную комнату, которая защищена достаточно сильно, чтобы она могла сделать это и не предоставлять опасности для города.

Банши сделала паузу. Она не доверяла нам, и было несколько восхитительно, что она не доверяла никому, кроме своей лучшей подруги… Она действительно была настоящим фамильяром.

Собственница. Слегка иррациональная. Не доверяющая чьим-либо намерениям, но полностью преданная тому, кто