Это была единственная причина, по которой она стояла после того, как швырнула в меня лампой.

— Ей это не понравится.

— Альтернатива в том, что мы подождем, пока она проснется, и дадим ей выбор, после чего она либо согласится с этим, либо, что гораздо более вероятно, ее гнев снова разразится, и я не смогу усыпить ее. — Аллистер решил выйти вперед и вмешаться с более дипломатичным пониманием сценария. — Руби — самый сильный суккуб, которого я видел до перехода, и она боится проходить через это. Это и так уже сильно усложнит ей задачу. Если она в ярости сожжет город дотла, это только сделает ее еще более непостоянной. Это лучшее решение.

Ее глаза изучали Руби, смягчаясь, когда она смотрела на нее с усталым выражением. Ей это не нравилось, но она была не в себе. Мы были Всадниками, и это было то, что мы должны были делать. Дружим мы или нет, но ответственность за безопасный переход Руби лежала на нас четверых.

По кивку банши я повернулся к ним спиной и понадеялся, что нас было достаточно.

Что мы могли бы сделать именно то, о чем говорили ей, потому что если бы не это, нам пришлось бы отвечать не только за гнев банши.

ГЛАВА 3

ТЕНИ ТАНЦЕВАЛИ в свете свечей, когда я пришла в себя. Какое-то время я лежала так, в том странном промежуточном состоянии, когда я бодрствовала, но не полностью, уставившись на оттенки черного и серого, покачивающиеся из стороны в сторону. В этом было что-то такое умиротворяющее, но это не находило отклика у меня. Не в этот раз. Не сейчас, когда мое тело натянуто, как пружина, свернуто и ждет освобождения.

Где я?

Я перекатилась, остановившись на полпути. С потолка свисали шары, похожие на фонари, излучающие мягкое свечение. Крошечные, мерцающие огоньки вспыхивали и гасли, поглощая меня своей простой красотой. Я наклонилась, протянув руку к одному из них.

— Как ты себя чувствуешь?

Я подпрыгнула. Голос, который заговорил, был низким, насыщенным, добавляя искорку обольщения к тишине и спокойствию. Я последовала за ним к краю кровати, где сидел Аллистер, молча наблюдая за мной. Моя рука упала на колени, и я откинула малиновую простыню, пытаясь не обращать внимания на мягкую текстуру между пальцами и на то, как она касалась моих бедер.

Мои голые бедра. Я моргнула.

— Куда подевались мои джинсы? — В горле у меня пересохло, как в Сахаре, и слова вырывались хрипло. Я с трудом сглотнула, преодолевая накопившуюся тяжесть. Это было удушающе, а в изнуряющей жаре, которая продолжала мучить меня, прямо-таки убийственно.

— Ты сожгла их, — ответил он. От этого голоса у меня по спине пробежали мурашки. — Мойра одевала тебя, пока ты спала. Она подумала, что ты могла бы чувствовать себя как дома в… минимальной одежде. — Его взгляд прошелся по бледной коже моих ног, мимо простого черного нижнего белья и вверх по моей очень облегающей рубашке. Мои руки покрылись мурашками, и я прижала

их к груди, надеясь, что он не сможет разглядеть мои напряженные соски сквозь тонкий материал.

Хищный блеск его глаз и изгиб губ говорили сами за себя.

— Где Мойра? И почему ты здесь? Я думала, ты имеешь дело с…

— Мойры нет дома. Мор отвез ее на Бурбон-Стрит, чтобы она попыталась развлечься. Мы сказали ей, что, если у твоего фамильяра стресс, это усложнит переход. Я подумал, ты оценишь эту маленькую ложь, чтобы она не была здесь и не чувствовала всего, что произойдет дальше. — Он глубоко вздохнул и встал, чтобы снять пиджак. — Что касается меня, я бы подумал, что это совершенно очевидно. Ты не можешь продержаться больше нескольких мгновений, не пытаясь питаться, а я единственный инкуб среди нас. Мы собираемся… исправить эту ситуацию.

Что за хуйня на самом деле?

Я вскочила с кровати, но мои ноги запутались в простынях. Я поскользнулась на прохладном каменном полу и спохватилась только после того, как приземлилась на задницу. Расставив ноги и обхватив себя руками, я занимала совершенно компрометирующее положение с того места, где стоял Аллистер. Я дернула головой, отбрасывая в сторону свои длинные голубые локоны, чтобы как следует разглядеть его.

— Исправлять? Ты ни хрена не исправляешь, придурок, — огрызнулась я, пытаясь отползти назад, подальше от его испытующего взгляда. Ростом намного больше шести футов и находясь менее чем в пяти футах от меня, он мог бы пожирать глазами мою грудь, вываливающуюся из майки с глубоким вырезом, но он этого не сделал.

Он не сводил с меня своих золотистых глаз и вопросительно приподнял бровь.

— Мы возвращаемся к этому? — беспечно спросил он. Меня охватило негодование, но я промолчала. Я была слишком напугана словами, которые могли вырваться. — Понятно, — легкомысленно пробормотал он, расстегивая запонки на манжетах. — Ну, почему бы тебе не сказать мне, чего ты хочешь? — продолжил он непринужденно, начиная расстегивать рубашку.

Я с трудом сглотнула, но слова не шли с языка.

Нужда и потребность били по мне, как гребаный таран, но я не хотела сдаваться. Не так. Не тогда, когда он…

— Ты вырубил меня, — выдохнула я, мой гнев и жажда столкнулись лицом к лицу.

Что со мной было не так?

— Я сделал то, что должен был, — сказал он как ни в чем не бывало. — Война специально подготовил эту комнату для твоего перехода, и поскольку переход наступил так быстро, мы подумали, что будет лучше переместить тебя пораньше. Постарайся откусить кусочек до того, как все начнется.

Я стискиваю зубы, поджимая ноги, когда собираюсь встать. Конечно, Аллистер был там. Протягивая руку, как истинный джентльмен. Я отвесила ему пощечину, поморщившись, когда он отшатнулся на несколько футов.

Гребаная сила.

Гребаный переходный период.

Гребаные Всадники, думающие, что они могут решать, что для меня лучше.

А Мойра? Она действительно согласилась на это?

Пот струился по моей спине, когда температура поднялась до новых высот. Я собиралась умереть от обезвоживания прежде, чем кто-нибудь куда-нибудь засунет свой член.

— Руби, я знаю, что тебе сейчас трудно быть рациональной, но мне нужно, чтобы ты доверяла мне, — напевал Аллистер. Ему не потребовалось много времени, чтобы прийти в себя и снова подойти ко мне, используя свой прекрасный голос в попытке подчинить меня.

Ублюдок думал, красивые слова все исправят? Подумай еще раз.

Он был не первым в нашем роде, с кем мне приходилось иметь дело.

— Доверять тебе? — Я хрипло выдохнула. — Ты вырубил меня против моей воли и привезли черт знает куда, — я