Глядя вперед, я готова была поклясться, что на самом деле ее не было, но этот новый лес, приветливый и ласковый, указывал дорогу сам.

— Все хорошо, уже пришли, — голос Удо, тоже как будто изменившийся, раздался над самым ухом.

Он обнял меня сзади и мягко приподнял мой подбородок, вынуждая поднять глаза от земли.

Среди деревьев, почти скрытый зеленью, стоял дом — небольшой, но добротный, с крыльцом и уютной верандой.

В окнах было темно, но я все равно едва не застонала от облегчения — наткнуться на человеческое жилье в такой глуши было практически невозмозможно.

Живущие здесь люди наверняка уже спали, значит у нас был шанс очень тихо раздобыть хоть что-то полезное или хотя бы обсохнуть. Позади дома виднелась еще одна сравнительно небольшая постройка — конюшня или амбар. Скорее всего, там есть сено, а в сене…

Однако Удо направился не туда.

Легко взбежав по ступенькам, он провел ладонями над дверной притолокой и достал ключ.

— Добро пожаловать, мадам.

Внутри дом тоже оказался чудом.

Он был просторнее, чем мне показалось снаружи, и уютнее, чем я осмелилась бы предполагать.

Книжные полки, стол, большая медвежья шкура на полу и спящий камин.

— Проходи. Сейчас разведу огонь, — Удо двинулся вперед ощупью, и спустя мгновение и правда загорелись пять свечей в большом подсвечнике.

— Что если хозяева вернутся?

— Мы уже здесь, — он повернулся и посмотрел на меня, и я почувствовала, что меня начинает трясти.

Сбросив обувь у двери, Удо дважды щелкнул пальцами, и в камине занялся огонь, на этот раз вполне обычный.

— Раздевайся, Волчица, не то правда простудишься. Отсюда не придется убегать.

Совсем другой тон, почти незнакомый голос.

Он сбросил морок окончательно, а я оттягивала время, стараясь не смотреть на него.

Это пламя могло бы обжечь, но я все равно водила над ним руками, равнодушно наблюдая за тем, как от моей вымокшей одежды начинает подниматься пар.

Приглушенный шум и шаги герцога Керна за спиной прямо сейчас не имели никакого значения — он в самом деле хозяйничал на своей территории, и у него как будто прибавлялось сил с каждой минутой. Я же чувствовала только усталость.

— Ханна.

Момент, когда он подошел так близко, я пропустила.

Присев на пол рядом, он мягко коснулся губами моего виска, и я закрыла глаза, уже не пытаясь справиться с дрожью.

Мы и правда добрались.

В комнате начинало пахнуть теплом и… Мясом.

Развернувшись, я уставилась ему в лицо, — такое знакомое и чужое одновременно, — и Удо кивком указал мне на стол.

Там и правда была еда — вяленое мясо и сыр. Бутылка вина.

— Откуда?

— В доме лесника всегда должно быть самое необходимое. Герцог лично об этом заботится.

Он странно улыбнулся, поглаживая пальцами мое лицо, и мне пришлось не согласиться с собственными выводами — он вымотался не меньше меня.

— Удо…

— Потом, — его пальцы задержались у самого уголка моих губ, а потом он убрал руку. — Там ванная, вода уже согрета. Вещи в шкафу будут тебе по размеру.

— Откуда здесь женские вещи? — самый глупый, самый неважный вопрос из всех.

Удо снова странно улыбнулся, а потом вдруг погладил меня по голове.

— У всех свои чудачества. Не думай об этом.

Он не сказал: «Ну вот видишь». Не напомнил о том, что именно это мне и обещал. Сделал вид, что безумного бега через лес и фантома Итана вовсе не было.

Ванная в доме лесника оказалась не просто удобная, а роскошная, и воды было вдоволь.

Я почти потеряла счёт времени, приводя себя в порядок, оттирая кожу и расчесывая волосы. После чудовищного ветра я опасалась, что их придётся просто остричь, но каменный гребень, нашедшийся на столе, подозрительно хорошо справлялся со своей задачей.

Рубашка, нижнее белье и платье, обнаруженные в шкафу, в самом деле пришлись мне впору, но, поколебавшись немного, я решила обойтись пока только рубашкой и халатом. Какой смысл одеваться полностью, если мы будем здесь ночевать?

Кровать в спальне оказалась почти вызывающе огромной, а простыни чистыми.

Следовало бы удивиться, но я была слишком увлечена, поглаживая пальцами лёгкую и очень дорогую зелёную ткань, из которой было сшито платье.

Что-то подобное я в последний раз носила в те дни, когда жила при Итане — после, даже если столь дорогие вещи попадали нам в руки, я первая настаивала на том, чтобы их продать и не привлекать к себе лишнего внимания.

— Это вещи герцогини?

Вернувшись в комнату с камином, я застала Удо сидящим за столом. Он не приходил в ванную, но тоже успел вымыться и переодеться.

Новая рубашка была ему велика — то ли не стал тратить силы на то, чтобы подогнать размер, то ли похудел так сильно.

Как бы там ни было, общий вид это не портило.

— Поверь, герцогине не жаль платья. Прекрасная Мирабелла, к счастью, не мелочна.

Он легко поднялся мне навстречу и подвинул стул.

Опускаясь на него, я, наконец, решилась посмотреть герцогу в лицо и удостовериться в том, что перемены мне не примерещились. Его черты как будто обрели чёткость, а я стала видеть его яснее.

— Ты другой.

— Сейчас можно не прятаться, — он пожал плечами и сел не напротив, а рядом. — Тебе не нравится?

— Хотелось бы понять, какой, черт побери, настоящий.

Он казался моложе, более хищным и… далёким.

Настолько далёким, насколько только может быть благородный герцог от разбойницы с большой дороги.

— Ты не против, если я лягу здесь?

— Я тебя обидел?

Он не коснулся меня, но взгляд стал тяжёлым и внимательным.

— Нет, — чувствуя себя полной дурой, я потерла лоб. — Просто…

Просто время, отведённое для иллюзий, закончилось. Мы больше не могли, да и не должны были держаться на равных.

Удо мягко взял меня за затылок, разворачивая к себе.

— Не дури, Волчица.

Он гладил висок и смотрел мне в глаза, и меня затрясло снова.

— Ты не понимаешь. Теперь всё действительно по-другому…

— Я понимаю, что надо поесть и выспаться. И не смей мне говорить, что так сильно боишься Бруно.

Показалось мне, или он улыбнулся? Тоже совсем иначе — легко, красиво, порочно и обольстительно.

Так и в самом деле недолго было очаровать даже королеву.

— Да катись ты к чёрту. И своего Бруно с собой прихвати.

Он засмеялся и поцеловал меня мягко и ласково, будто опасался напугать или сделать больно.

— Ну вот. А я уже почти настроился сыграть на этом. Лесть всегда