Интересно, какое было у него лицо, когда по пробуждении он узрел меня тесно прижимающейся к нему? Я бы на это посмотрела.

― Вот как. Понимаю. В таком случае, не стану вам соболезновать по поводу скорой кончины вашего мужа. Его вина — доказана в полном объеме, графу не выбраться из инквизиторского очистительного огня.

― Если вина Мортеля доказана, я этому только рада, лорд, не сомневайтесь.

― Даже не думал, ― касается коленом полы моего халата. ― Обязательно поздравлю вас с вдовством.

Нормально вообще? Ладно, сделаю вид, будто бы не услышала последнего.

― Бал, как понимаю, сорван? Если так, я бы хотела просить аудиенции у Его Величества, чтобы вымолить у него благословение на добровольную ссылку в свои законные владения, а именно в провинцию Ашерди, ― говорю осторожно. И чего, спрашивается, скалится так таинственно? Аж под ложкой свербит.

― Не торопитесь, леди одной ногой не Мортель. Черно-Белый бал не отменен в полной мере, ему быть, отменяется лишь прибытие эльфийского посла.

― Вот как. И вместе с тем, могу я просить вас об услуге, лорд, раз уж вы так удачно ко мне заглянули? Я бы всё же хотела договориться через вас об аудиенции у короля.

― Насчет вашей провинции, точнее «ссылки»? ― щурится хитро. Киваю. ― Мне нечем вас порадовать, миледи, король сегодня днем очень занят.

― О, жаль. Гм. А вы разве не спешите по рабочим вопросам?

Ага. Костер стынет.

― Выпроваживаете меня, Сьера?

― Ну, что вы. Просто мне бы хотелось наконец позавтракать, а затем заняться подготовкой к мероприятию.

― До бала ещё очень много времени, успеете собраться, а что до завтрака, я бы рад с вами его разделить.

И снова: нахал!

Мило улыбаюсь.

― Что вы, как можно, лорд кейн Хард. Вам ли не знать: трапезничать в единении дозволено только супругам. Не так ли? ― улыбка спадает с губ порошочка. ― И по поводу бала вы верно сказали, да только не о нем речь, я желаю присутствовать на казни грешного лорда Мортеля. Как его супруга, я не просто могу, я обязана быть на очистительном огне в честь графа. Верно, лорд инквизитор?

Ой, видели бы вы его лицо. А-ха-ха-ха!

― Уделали, значит, ― поднимается во весь рост, и я за ним следом. ― Что же, слово миледи — закон. До скорой встречи, ― мимолетно прикасается к моему запястью, прямо к брачной тату, сцепляю зубы, поскольку эта… хрень, уж простите, при касании с кейн Хардом сильно зачесалась. ― Однако, прежде чем выйдете из покоев, пусть вас осмотрит лекарь.

Хмуро глядела в спину инквизитора, затем недовольно зыркнула на запястье и вздрогнула от ужаса: татуировка вновь проявилась, правда, только частично, и сразу же исчезла.

Выходит, всё же окончательно — кейн Хард. Внутренний голосок вредно шепнул: «А сколько тебе доказательств ещё надо, Фима? Радуйся, этот „дракон“ тебя сразу к королю не потащил, прямые доказательства предъявлять, а я почти не сомневаюсь…»

Сансейт кейн Хард прекрасно обо всём знает. Он знает, что я — его… жена.

Глава 41

Лекарь заглянул примерно через полчаса после инквизитора, я как раз позавтракать и успела, вместе с ним прибыла служанка от Его Величества с траурным платьем-подарком, всё-таки кейн Хард ему доложил о моём желании присутствовать на этаком суде. Хотя я сомневалась, что другие аристократы вырядятся в траурные наряды, помимо меня. Осмотрев меня с помощью магии, достопочтенный мужичок с белым тюрбаном на голове поклонился, коротко заявив: на его удивление, я полностью здорова. И всё же прописал мне успокоительные микстуры, их он чуть позже обещал передать моим горничным. Да настоятельно просил не утруждаться, не нервничать и больше бывать на свежем воздухе.

О да, свежий воздух скоро будет ну очень свежим, с примесью копчения, так скажем, шашлыка, ага, что называется, черный юмор подъехал. Собственно, я понятия не имела, какие на самом деле инквизиторские костры.

Стою теперь вот перед зеркалом, в то время как Суин помогает мне с платьем.

В мире магии, по крайней мере, в Магсофаре традиционные траурные одежды совсем не черные, они цвета крови. Темного красного оттенка, с кружевной отделкой и алыми мелкими каменьями, напоминающими капельки крови. Тяжелое, в пол, немного даже облегающее. Самое интересное, платье точно такое же, как и моё, приготовленное для бала, только моё — черное, расшитое серебряными нитями и черными алмазами, и плечи открытые, в то время как здесь — прикрытые струящийся тканью, не знаю точно, как такие рукава называются. Не спец в этом деле. Но совпадение любопытное. Бальное платье Мортель выбирал, не намек ли это от полутрупа муженька на то, что отпускать он меня на самом-то деле не собирался.

А что касательно разведки, ничего интересного Суин не рассказала, все судачат по углам о подпорченном мероприятии, всеобщем настроении и так далее, не без удовольствия хают Мортеля и перемывают кости мне. Здесь мнение двора разделилось, как водится, на три лагеря: одни возмущались втихую, мол, меня нужно с Кайло казнить, ведь я явно знала о его преступлениях и вообще жена обязана в костер за мужем идти, другие жалели меня, ну, а третьим было плевать с большой колокольни, им просто дайте хлеба и зрелища.

Хорошо, никому не известно, даже прислуге, судя по всему, где эту ночь провел инквизитор, а то точно бы посылали и меня в огонь.

Помимо всего прочего, мне не терпелось с Карги по поводу провинции переговорить, да только в эту провинцию ещё пропуск получить требовалось, имею в виду, дозволение короля, договор с Мортелем-то уже всё, тю-тю, не действителен. Лишь Итан Софаара мог теперь меня отпустить, и рада этому, и совершенно нет, поскольку не знаю, чего теперь ожидать.

― Простите, леди, но вам очень идет этот цвет, ― тихо замечает Суин, оправляя подол. ― И очень красивое платье прислал Его Величество, у нашего короля есть вкус.

― Научись вовремя прикусывать язык, моя дорогая, ― ворчит Каргина, подавая смутившейся девушке кружевной, в тон платью платок, которым я должна прикрыть лицо, на платке лежала диадема с рубинами, ею и крепился головной платок, называемый — шуими. Что-то наподобие вуали. ― Лучше промолчать, чем расточать сомнительные комплименты. Траурный наряд, видите ли, к лицу нашей леди. Совсем с ума сошла.

― Простите. Я не хотела никого оскорбить.

Коротким жестом показала: мол, всё нормально.