— А чего же вы хотите на самом деле? — не могу сдержать улыбки, припоминая, как меня саму убеждали в любви королевы к поэзии.

— В свободное время я предпочитаю проводить больше времени со своим сыном, а вечерами меня интересует только Его Величество… разумеется, если у него самого есть на меня время, — закусывает губу, пряча улыбку. — А вы? Чего хотите вы, леди Милс?

Молчу, не зная, стоит ли честно отвечать на такой вопрос.

— Так чего вы хотите? — выжидательно щурится, склонив голову вбок.

— Детей, Ваше Величество. Я хочу детей.

— Вот как? Довольно неожиданно слышать это… от вас.

— Почему? Из-за моей репутации? — незаметно сжимаю пальцы в кулаки. — Боюсь вас разочаровать, но степень моей испорченности несколько преувеличена пустыми сплетнями.

— Простите. Я не хотела обидеть вас… и хорошо знаю, на что способны сплетни, — кончики её губ ползут вниз. — Думаю, мне бы хотелось услышать вашу историю, когда мы встретимся вновь, но сегодня у меня не так много времени, а я собиралась предупредить вас.

— О чём? — напрягаюсь.

— Церковники хотят внести новые изменения в коны Варрлаты. Ходит слух, что они не обойдут вниманием и ваши «Розовые облака».

Чувствую, как неприятно сжимаются внутренности. Если законы изменят, я могу потерять значительную часть клиентов и не известно, получится ли тогда сохранить земли и особняк.

— Но не волнуйтесь, моя дорогая, — как ни в чём не бывало продолжает королева. — Его Величество на вашей стороне, и он приказал тянуть время. А бюрократия в королевстве такова, что тянуть можно и год, и два… и даже больше.

Едва заметно выдыхаю.

— Между прочим, архиепископ сам виноват! — королева делает неопределённый жест и хитро прищуривается. — Когда я просила внести изменения в раздел о праведных платьях, он тоже тянул. А когда я обмолвилась о новых поправках, архиепископ предупредил, что следующие изменения можно обсуждать не раньше, чем через год «дабы прихожане из дальних провинций успевали ознакомиться с новыми сводами правил»! Ха! Теперь мы можем ответить ему его же словами.

— Церковники имеют немало власти в королевстве, — говорю то, что меня давно беспокоит.

— Это так, — она немного мрачнеет. — Старый король передал Варрлате слишком много прав. Он возложил на церковь роль наставника, а они приравняли себя к богам. Праведники испытывают перед ними благоговение, а грешники обмирают от страха, в ожидании кары Варрлаты. Старая церковь никогда не позволяла себе равняться с богами!

— Старая церковь?

— Церковь Анхелии. Вот видите, вы тоже о ней забыли. О ней все забывают, — печально замолкает.

Я бы хотела задать королеве вопросы, но будет слишком подозрительно, если выяснится, что я не знаю каких-то очевидных для этого мира вещей.

— Так вы собираетесь появиться на праздновании Осеннего Благоденствия? — резко меняет тему Её Величество.

Осеннее Благоденствие — праздник в честь даров природы и завершения сбора урожая. Люди молятся о милости богов, о том, чтобы боги послали им спокойную зиму, позволив дожить до весны, и несут в храмы щедрые подношения. В столице уже готовятся к ярмаркам, на которые съедутся фермеры со всех провинций, а леди обсуждают поездку в загородную королевскую резиденцию, где аристократы традиционно собираются на осенний бал.

Но мне там делать нечего.

— У меня довольно много дел, Ваше Величество, и…

— Вы не должны всю жизнь прятаться в своём особняке! Это не справедливо!

— Не думаю, что мне там будут рады.

— Что бы вы там ни натворили в прошлом, знайте, что едва ли среди благородных леди найдётся хоть одна, за которой нет грехов! Только в отличие от остальных, вы хотя бы не пытаетесь строить из себя праведницу. В моих глазах такая честность заслуживает гораздо большего уважения, чем лицемерная праведность. Поэтому, леди Милс, я настаиваю, чтобы вы прибыли в Янтарный Дворец.

— Как будет угодно Вашему Величеству, — слегка склоняю голову.

— О нет-нет! Вы не поняли… Лоривьева, — она выделяет моё имя и немного смягчает тон. — Это не приказ, это настоятельное дружеское пожелание. Если вы желаете спорить со мной — спорьте. Я напомню, что разрешила вам выражать свои мысли открыто, и не говорить мне того, что требует дворцовый этикет.

— Вы королева и подобного нарушения этикета мне не простят.

— Сейчас мы и не при дворе, и я бы хотела хоть иногда отдыхать от правил, — она сама тянется к чайнику и доливает ещё горячий напиток в наши пиалы. — Пожалуй, я даже запрещаю вам соблюдать придворный этикет, когда мы наедине…

Наши головы одновременно поворачиваются в сторону самого затенённого угла комнаты, где незаметно стоит охранница Её Величества.

— Махинджа не в счёт. Она мой хранитель, — королева пожимает плечами и отпивает маленький глоток из своей пиалы, повторяю за ней, наслаждаясь тонким цветочным вкусом чая. — Без неё я была бы уже мертва.

Едва не давлюсь, но чай всё же брызгает у меня через нос. Какой позор… прикрываю лицо рукой и вытираю лицо салфеткой.

— Правители стран всегда под ударом, и вы, дорогая Лоривьева, должны это понимать, — она расслабленно забрасывает в рот маленькую виноградинку. — Я просто привыкла к мысли, что повсюду враги. Хотя к вам это не относится.

— Почему? — растерянно.

— Если бы вы работали на моих недругов, то уже стояли бы в очереди в мои покои. Но… у вас даже нет покровителей. Верно? Конечно, верно, — сама отвечает на свой вопрос. — Иначе вы бы не брали ссуду, чтобы решить проблему с жильём, и не рисковали бы с этой идеей грешных сорочек ради погашения долга.

Королева Паола заговорщически щурится и выкладывает на столик увесистый бархатный мешочек.

— Берите, Лоривьева. Это личная благодарность за вашу смелость и находчивость от Его Величества. Он считает, что вы делаете для сохранения древних аристократических родов больше, чем многие его мудрейшие советники.

— Эм… — смущаюсь, но тут же спохватываюсь. — Благодарю, Ваше Величество!

Она тепло улыбается и поднимается, показывая, что наша встреча подошла к концу. Её телохранительница Махинджа моментально оказывается рядом и, следом за королевой, покидает комнату.

На этот раз я не жду, когда за