Гнев сменяет мой ужас.

Он может использовать камень только благодаря мне. Моей магии.

Значит, я тоже способна его использовать.

Я кричу и направляю всю силу на брата. Невидимые щупальца, похожие на колючие лозы, цепляются за его связь с камнем.

Он пошатывается, падая на одно колено, и его смех переходит в испуганный вопль.

– Фрицихен, остановись! – кричит он, но нет, я не принадлежу ему, я не принадлежу ему.

Камень отзывается. Я ощущаю тот момент, когда он ускользает из-под контроля Дитера и объединяется с моей магией, ощущаю стихию, которую Хольда хранит в этой реликвии.

Я останавливаю Дитера. Его намерения подлые, темные и извращенные, хотя он все еще держится за камень, сжимая его в лишенных магии руках.

Водоворот в зале утихает. Воцаряется тишина, а затем вода заливает пространство, которое занимает Дитер, – то свободное место, которое он сохранил сухим.

Его сбивает волна, и он с криком идет ко дну.

– Фрици! – раздается голос Отто, и я поворачиваюсь, барахтаясь в воде, пока та вытекает из зала, но ее все равно еще слишком много, и течение несет нас в другую сторону. Туда, откуда Дитер взял воду. Теперь поток движется прочь, и вода устремляется обратно в туннель, утягивая нас за собой.

Я пытаюсь остановить течение, чтобы доплыть до Отто. Его протаскивает мимо каменной колонны, и он хватается за нее, погружаясь под воду, прежде чем снова выплыть. Я тянусь к нему, и Отто протягивает руку, пытаясь поймать меня, в то время как разогнавшийся поток увлекает меня в туннель.

– Фрици! – Отто тянется, силясь достать до меня, пока другой рукой держится за колонну.

Мой разум наконец фокусируется, я заставляю воду толкнуть меня в сторону Отто, и волна швыряет меня в его объятия. Отто прижимает меня к себе, и мы врезаемся в колонну, задыхаясь, промокшие насквозь.

– Где Йоханн? – спрашивает Отто.

Мы разворачиваемся, оглядывая зал…

На другом его конце, прижатый течением к стене у входа в туннель, стоит Дитер. Он разрывается между попытками удержать голову над поверхностью воды и вернуть себе контроль над камнем, но я с удвоенной силой мысленно сжимаю его.

Я начинаю выскальзывать из рук Отто. Он цепляется за меня, но это меня отвлекает, и Дитер вновь пробует вернуть себе власть над камнем.

– Я не могу удержать его! – кричу я. – Отто…

Уровень воды понижается быстро, но все-таки недостаточно. Я едва могу думать из-за бурлящего потока, пульсирующего свечения ведьмовского света, который создала на потолке, и нитей, соединяющих меня с Дитером, с камнем воды…

– Йоханн! – кричит Отто. Он пытается указать на что-то, но не может, потому что обеими руками держится, чтобы нас не унесло прочь из зала.

Я замечаю, как над поверхностью воды появляется голова. Течение тащит Йоханна вперед, и он снова всплывает, на этот раз держа что-то в руке – нож.

Течение несет его прямо на Дитера.

Я не могу дышать. Не могу моргнуть, пошевелиться или придумать, как помочь ему в эту секунду, когда вижу, как его тело врезается в моего брата.

Раздается крик. Пронзительный вопль.

Уровень воды снижается, поток несется и ревет, как разъяренный зверь в клетке. Йоханна отбрасывает от Дитера. На мгновение его относит течением назад.

Он не поворачивается к нам. Он вообще не двигается, пока Дитер не отталкивает его и не выбивает из руки нож, который вонзает Йоханну в грудь.

– Йоханн! – Отто кричит, и мне кажется, что он бросится Йоханну на помощь, но он остается на месте, прижавшись к колонне. – Йоханн!

Дитер толкает тело Йоханна. Течение затягивает его вниз, оставляя красный след в воде, пока поток тащит его по туннелю.

Наконец, вода опускается настолько, что мы можем стоять на полу.

Мои колени подкашиваются, и я падаю на камни, кашляя и отплевываясь. Инстинкт заставляет меня двигаться – я протягиваю руку, пытаясь что-то сделать, повалить брата на землю…

Отто, шатаясь, поднимается на ноги. Теперь у него нет оружия, в его глазах застыла печаль, и он делает один шаг, прежде чем издать слабый, надломленный стон.

Я смотрю на зал, вытянув руку, пока магия зарождается в моей груди.

Дитер исчез.

15

Отто

Вода заливается мне в глаза, затуманивая зрение.

«Йоханн…»

Я знаю, что должен думать о Дитере – и думаю, – но он скрылся, и у меня нет магического средства найти его. Возможно, я смогу отыскать Йоханна, возможно, он еще жив, и…

Я бросаюсь к туннелю, Фрици следует за мной, туда, куда потоком воды унесло тело Йоханна. Как далеко его могло отбросить течением? Акведуки ведут к Мозелю. Возможно, Йоханн уже плывет в реке, раненый, захлебываясь? Ему нужна помощь, ему нужно…

Я спотыкаюсь о что-то большое, мягкое и мокрое. А когда опускаю взгляд, на меня смотрят глаза Йоханна.

Даже не прикасаясь к его холодной коже, я понимаю, что слишком поздно. Нож вынут из его груди, но рана все еще там. Кровь не течет. Рана не кровоточит, потому что его сердце больше не бьется.

Он мертв.

Я падаю на колени рядом с ним. Я убил его. Вот цена, которую он заплатил за то, что пошел по моему пути.

Чувствую, что Фрици рядом и от нее веет печалью.

– Он был хорошим, – произносит она тихо. Я так низко склонил голову, что кончики волос касаются мутной воды. «Он был хорошим». Такие простые слова, но в конце концов, что лучшего можно сказать о ком-то?

– Он остался здесь, чтобы помочь Триру, когда я его покинул, – говорю я.

– Прекрати. – Тихие, едва слышимые слова Фрици обращены ко мне, но ее взгляд прикован к телу. – Он не запись в твоей книге вины.

Она ошибается.

Я не священник, но все равно бормочу de profundis[18] за упокой души Йоханна. Кто-то должен это сделать.

Когда я заканчиваю, Фрици берет меня за руку.

– Как ты думаешь, он не будет возражать?.. – Она растопыривает пальцы, и я почти вижу, как их пронизывает магия. Я качаю головой, и Фрици сосредотачивается: камни туннеля раздвигаются, и тело Йоханна оказывается в образовавшейся могиле. По крайней мере, его тело не будет гнить, разбухать и вонять среди трупов охотников.

Что-то вдруг блестит в воде неподалеку, и я поднимаю тяжелую золотую шкатулку. Как любитель истории я сразу узнаю символы, выгравированные на металле. Я был прав: это реликварий.

Я жестом подзываю Фрици, когда ставлю шкатулку на могилу. Йоханн заслуживает золота. Фрици заставляет