Догадавшись, в чем дело, Теневир застыл на стуле и шумно втянул ноздрями воздух. Рука с игрушкой дрогнула. Теперь он держал куклу бережно, как настоящего малыша.

— Правда? — его голос охрип от чувств. Взгляд упал на мой живот, пока еще идеально плоский. — Я ведь правильно тебя понял? — Теневир облизал губы. — Ты согласна… завести ребенка?

Меня вдруг накрыло таким мощным, острым ощущением радости, что собственное тело показалось легче воздушного шарика.

— Не согласна, а уже завела. Ты скоро станешь папой. Я беременна!

Теневир сглотнул, затем издал что-то похожее на восторженный вопль и зарылся лицом мне в живот. Его крепкие руки обвили мою талию. Губы принялись целовать пупок через ткань рубашки, что я носила с юбкой шен.

— Ребенок, — шептал он в каком-то благоговейном экстазе. — Ребенок. Мой. Собственный. Ты родишь мне? Я буду отцом?

Я счастливо хихикала, зарываясь пальцами в длинные пепельные волосы и гладя любимого по голове.

Спустя восемь месяцев у нас родилась девочка.