Тело принцессы Яркхе нашли и похоронили по местному обычаю. Мертвых в Маэл’ар сжигали в специальных печах, а прах развеивали с вершины Скорби за час до рассвета.

Никто не заподозрил убийства. Как я и ожидала, никакого расследования не было.

На церемонии погребения Великая мать не выглядела скорбящей. Публично она не проронила по дочери ни одной слезинки, но, что творилось за дверями ее дома, не знает никто. Может, она выла. Может, рвала на себе волосы. А может, пожала плечами и улеглась спать. В конце концов, их отношения с принцессой оставляли желать лучшего. Ярхке даже готовила покушение на родительницу.

На похоронах я встретила мать Теневира, Фарн Адранир. Она явилась выразить королеве свои соболезнования. Нас она тоже заметила, но только сухо кивнула с расстояния.

При виде матери мой муж напрягся и поспешил затеряться в толпе. Дома я попыталась аккуратно расспросить его о детстве, но наткнулась на глухую стену молчания.

Раны, раны, раны… Страшно представить, сколько ран Теневир носил в своей душе.

Изо всех сил я старалась компенсировать ему годы холода и страданий, наполнить жизнь любимого теплом и светом. Он заслужил быть счастливым.

Перед сном в тайне от Теневира я часто вспоминала генерала Дракха. Он пропал во время последнего похода, после того как спас нам с мужем жизни. Среди убитых и раненых генерала не нашли. Ходили слухи, что он попал в плен к оркам, к особому женскому отряду магов. Жив ли он еще? А может, сгинул во вражеском лагере? Эти вопросы не давали мне покоя, но ответов не было. Говорили только, что орки жестоки и не щадят никого. Мне до слез было жалко молодого храброго генерала, так и не познавшего счастья истинной любви. Но, вопреки всему, я хранила в сердце надежду на лучшее.

Эпилог

В любви и согласии прошел год. Может, он был и непростым, но вместе нам удалось справиться со всеми трудностями.

В день рождения Теневира мы накрывали стол к праздничному ужину. Я намерено отказалась от помощи слуг, чтобы ощутить особую семейную атмосферу, когда мы наедине и никого рядом нет. Теневир расставлял тарелки, а я наливала воду в чашу для мытья рук и косилась в сторону дивана, где прятала под подушками подарок любимому. При мысли о том, как он обрадуется, в груди разливалось тепло предвкушения. У меня получилось приготовить подарок, о котором он мечтал. Я успела! Не терпелось сесть за стол и осчастливить супруга.

— Ты сегодня какая-то странная, Ольга, — за год Теневир научился произносить мое имя почти без акцента, но иногда, во время особо эмоциональных моментов, все же скатывался на «Охру». — Молчишь, улыбаешься своим мыслям. Что ты задумала?

Он опустил в центр стола глубокое блюдо с жареными ящерицами. К моему огромному сожалению, подземная птицеферма накрылась месяц назад, и с тех пор о хрустящих куриных ножках оставалось только мечтать.

— Ничего я не странная. Просто приготовила тебе хороший подарок.

Теневир заулыбался, окинув мою фигуру в длинной юбке шен плотоядным взглядом.

— Да? — его красивые брови изогнулись в говорящем выражении. — Надеюсь, это то, о чем я подумал.

Он чувственно провел языком по нижней губе.

Мгновенно вспомнился прошлый вечер, и лицу стало жарко.

— Лучше. Не дарить же тебе на день рождения то, что ты и так получаешь каждой ночью.

— Я не против, — муж откровенно любовался мной. — То, что ты стала одеваться так соблазнительно, уже награда.

Ему очень нравились на мне юбки шен, и я старалась радовать его глаз, из-за чего сильно выделялась на фоне местных эльфиек в штанах. Те не любили одеваться женственно.

— Ладно, давай садиться.

Пока Теневир устраивался на каменной лавке, я подошла к дивану и достала из-под подушки большую прямоугольную шкатулку из тех, в которых обычно хранят украшения. Но в этот раз на мягкой подстилке внутри деревянных стенок лежало нечто другое.

Обернувшись, я увидела, что Теневир разливает по бокалам лунный напиток.

— Мне не надо, — быстро сказала я и кивнула на графин с красной жидкостью — соком из местных ягод, что растут на южных склонах Лунных гор.

Почему-то мне казалось, что Теневир тут же заподозрит неладное, но он только пожал плечами и спросил:

— Уверена? — и потянулся к графину, чтобы вместо настойки налить мне ягодного сока.

— Да.

Гостиная купалась в теплом янтарном свете. Полгода назад я заменила все красные лампы в доме на те, что имитировали настоящее пламя. Вокруг сразу стало уютнее. В новом освещении обстановка заиграла совсем другими красками. Растаяли глубокие тени, ушло ощущение тревожности. Если раньше на стенах и мебели дрожали кровавые блики, то теперь по ним стекал жидкий мед.

Вить свое семейное гнездышко было для меня настоящим удовольствием. Покупать новые ткани, украшать комнаты яркими подушками, кружевными салфетками, милыми фигурками из раскрашенной глины.

Для мужа это было необычно. Наблюдая за моими домашними хлопотами, он не переставал удивляться. Вообще не понимал значения слова «уют». Не было в мире дроу такого понятия. Пришлось объяснять и показывать на примерах.

А теперь нас ждали новые приятные заботы. Будем превращать бывшую спальню Теневира в детскую.

Я подошла к столу и, внутренне подобравшись, протянула мужу шкатулку.

— С днем рождения.

Теневир отложил бокал и с улыбкой поднял на меня взгляд.

— Люблю тебя, — добавила я, и улыбка мужа растеклась шире, озарив гостиную, погруженную в интимный полумрак.

— Ты все-таки согласилась заказать для меня новый обрэ, с твоим именем?

Взгляд Теневира скользнул по шкатулке. Мне не терпелось увидеть, как он ее откроет.

— Это слишком опасно. Кто-нибудь увидит, и возникнут вопросы.

— Еще один обрэ, только для дома. Почему нет? — он взял у меня шкатулку и любовно огладил ее резные бока. — Хочу носить на себе твое имя, а не… ее.

— Открывай!

Ну сколько можно тянуть!

Я топталась рядом с мужем, жадно следя за каждым его движением.

Мой нервный тон удивил Теневира. Любимый посмотрел на меня, вскинув брови.

— Все в порядке?

— Не беси меня! Открывай скорее!

Рассмеявшись, Теневир поднял крышку шкатулки и достал на свет маленькую куколку из соломы. Его лицо вытянулось. Значение подарка дошло до моего супруга не сразу. Несколько секунд любимый задумчиво вертел в руках игрушку, не зная, что сказать, а потом его глаза вылезли из орбит. Он понял.

Таких соломенных куколок