Внутри двора оказалось ещё красивее.

— А ты не только комнатными цветами увлекаешься, — выдохнула я, глядя на лужайку с альпийской горкой перед домом.

Она вся была залита цветами и источала потрясающий запах. Безветренная теплая ночь собрала в округе бражников, которые в свете уличного освещения походили на облетевшие лепестки яблочного цвета.

Север неслышно приблизился и встал рядом, ожидая.

— Красиво, — выдохнула я восхищенно и обернулась к нему.

— Это не я делал, — он смущенно провел по волосам и вернул на меня уставший взгляд. — Пошли, покажу дом.

В доме всё оказалось очень говорящим. Наверное, если бы мне показали несколько интерьеров, я бы безошибочно определила тот, который принадлежит Северу. Все здесь было лаконично, продумано, но не лишено интересных деталей. И, конечно, даже тут у него были цветы. Везде.

— Кто же тут за всем этим смотрел? — поинтересовалась я, проходя внутрь.

— У нас есть специальные службы, которые занимаются пустующими домами.

— Понятно, — кивала я, медленно обходя гостиную.

От меня не укрылось, что этот дом спроектирован не для одного. Например, в гостиной удобно было бы сидеть компанией, а возле камина — два совершенно разных кресла, будто на выбор для той, которую он сюда пустит.

— Здесь, наверное, сказочно, когда идет снег, — заметила я, оборачиваясь к Северу.

Он пристально следил за мной, сложив руки в карманы.

— Хочешь что-нибудь? — поинтересовался отстраненно.

— Пока нет.

Тут мой взгляд упал на кухонный стол, на котором непривычным росчерком осталось напоминание о его открытии сегодняшним утром. Брошенная тарелка с остатками завтрака, недопитый кофе и раскрытый ноутбук с темным экраном. Это так не похоже на Севера, что я снова посмотрела на него, будто сверяясь с тем, что вижу.

— А.… как ты оборачиваешься? — пытливо поинтересовалась я. Но, на его непонимающий взгляд поспешила объяснить. — Ну, где? В доме? А как потом выходишь.…

Он усмехнулся вдруг так тепло, что у меня сжалось все в груди.

— Нет, на улице, — кивнул на двери.

И мы замолчали, замерев в ожидании. Север — с едва заметной усмешкой, я — с замиранием сердца, пытаясь это представить. Последние несколько минут я вспоминала оборот Святослава в медведя и пыталась представить, как оборачивается Север. А ещё я вдруг поняла, что меня это отвлекало от более пугающей темы — нашего будущего.

— Ты, наверное, не будешь рад зрителю в этом процессе оборота, — предположила я, продолжая ступать по этой новой струне в наших…. отношениях? Пожалуй, да. Я никуда не хочу бежать. Больше.

— Мне этот опыт незнаком. Оборотням это не интересно, а людям…. — он задумался. — Пожалуй, нечто особенное я испытывал в детстве, когда на меня смотрела мама. Наверное, только оборотни могут переживать эту разделяющую пропасть с матерью, слишком остро чувствуя разницу.… Мы с детства жаждем принятия женщиной другого вида.

— Я никогда об этом не думала, — взволновано ответила я.

— Это не было манипуляцией, — смутился Север.

— Нет, не было, — мотнула я головой.

Хотелось ещё сказать, что мне важно его желание говорить со мной. Но что-то остановило…. Всё как-то слишком быстро. Мы столько времени были чужими, а тут вдруг….

— Что? — нарушил молчание Север.

— Я не знаю, — честно призналась я. — Я подписала документы о разводе. Мы с тобой больше не пара.

— Пожалуй, мы действительно поставили точку, — кивнул он после непродолжительной паузы. — Но можно начать всё сначала. Давай начнем всё сначала, Алёна.

44

В ноги ударило противной слабостью, и я опустилась на ближайшее кресло. Теперь, когда знаешь всё, назад пути нет. И это кажется чертовски сложным, ведь больше не будет оправданий. Теперь Север спрашивал и предлагал разделить с ним ответственность.

— Мне нужно время, Север.

— Ладно, — спокойно согласился он. — Тогда нам нужны планы. На сегодня, завтра.… Как насчет отпуска?

Я улыбнулась:

— Мне нравится. Иди сюда….

Он не спеша направился ко мне, а у меня застрял вдох в груди. Всего, чем я привыкла любоваться, теперь можно коснуться. Всё, чем я восхищалась, от чего дрожала и задыхалась, снова рядом. Север опустился на колени передо мной и, обняв мои ноги, потянул меня к себе. То, что мы поставили на паузу в машине, сорвалось на моем вздохе, когда он сжал мои бедра сильнее. Его прикосновения били током, ладони обжигали, уверенность парализовывала и вынуждала сдаваться.

Только всё ощущалось далеко не как в первый раз. Нет, начать сначала у нас не выйдет.

Он соскучился. Как и я. Но его голод не шел в сравнение ни с чем. И как он его сдерживал — тоже. Иногда выдержка давала слабину, и моя кожа расцветала его отметинами — тонкими росчерками от когтей или следами от сжатых пальцев. На каждый такой след Север напряженно задерживал дыхание и замирал, давая мне отдышаться. Извиняться не имело смысла. Я знала, что он старается, и эта дикость причиняет ему боль едва ли не большую, чем мне.

Нет, мы не начинали заново.…

…. мы продолжали, разделив ответственность.

*****

Не верилось, что Алёна снова моя, в моих руках….

Как же я по ней соскучился…

По ней прежней.

Вернее, нет. Алёна не была прежней. Она была другой, но такой близкой, родной, единственной и.… я сходил по ней с ума. Кажется, порвал её бельё, спеша прижать к себе кожей, захлебнуться в ее запахе и согласии. Мне хотелось кричать о том, как я люблю её, но вместо этого я давал волю когтям и силе желания, теряя контроль.

Голова шла кругом от того, как всё с ней знакомо и как по-новому. Нежность, забота, привычный стон от первого движения навстречу, ощущение проникновения и наслаждения.…

Как я собирался её отпустить?

Никогда не отпущу.

Мой зверь становился неуправляемым от близости с этой женщиной.

Я бы никого не нашел, да и не искал бы…. После такого не ищут, да и не живут вообще.…

Её вкус разливался во рту, подчиняя меня самого. Мне казалось, что обладать этой женщиной запредельно, но я никогда не обладал ей на самом деле. И от этого осознания хотелось брать её всё жестче, подчинять в каждом движении и заставлять кричать и задыхаться подо мной. Да, зверь это любил, но пусть. Может,