— У меня аркан на груди, — хихикнув, призналась Камилла. — В молодости смотрелось красиво, я даже специально носила платья с декольте поглубже, чтобы слегка поддразнить твоего дедушку. Сейчас — увы, возраст берет свое.

— А у меня чешуя на бедре, — сказала я. — Никому, кроме мужа, и не покажешь.

— Главное в аркане не то, как он выглядит, а то, на что он способен, — заметила она.

— У меня куда лучше получается управлять даром в критических ситуациях, — вздохнула я. — В обычной жизни я будто слишком много думаю и сомневаюсь.

— У всех так, — кивнула Камилла. — В момент опасности действуешь на инстинктах. Драконья кровь — живая, дикая. Все это обучение, по сути, лишнее. Никто лучше тебя самой не научит управляться с даром. Эту дверь можешь открыть только ты.

— Но в Драхасе мы к тому же получаем драконов, — напомнила я.

Мой взгляд сам собой устремился к запертым воротам драконятника, а в груди затрепетало от нежности. Мой маленький Тау, мой прекрасный дракончик спал, свернувшись в клубок, накрывшись синим крылом и тихонько посапывая.

Я бегала на него любоваться буквально каждые пять минут, тихонько гладила шершавую, теплую спинку, накрывала пушистым полотенцем. А потом Туч выставил меня вон. Да еще пригрозил, что пожалуется Элаю — мол, ращу домашнего котика вместо боевого дракона!

— Тау — очень красивый, — сказала Камилла.

— И очень сообразительный! — похвасталась я. — И смелый! Как он дрался — это нечто! Бросался в бой без раздумий, бодался, фыркал… У него сердце воина!

— Как у тебя, — улыбнулась она. — А вот чешуя куда мягче и уязвимее.

Камилла сделала легкое движение руками, раскрыв ладони. Воздух затрепетал, и вокруг нас расцвел сверкающий купол. Он рос словно мыльный пузырь, который медленно надували через соломинку, ловил солнечные лучи и переливался оттенками бирюзы.

— В свое время я одержимо пыталась найти информацию про легендарные арканы, — задумчиво вспоминала Камилла. — Даже мечтала обрести два других и превратиться в настоящего дракона, как короли древности. Пролететь над всей страной, поймать крыльями ветер… а может, даже куснуть кое-кого из обидчиков. — Ее лицо на миг стало жестче, и я поняла, что это только отчасти шутка. — Я выяснила, что у легендарных арканов есть одно ключевое отличие от обычных знаков дракона — у них нет предела.

А Элай все пытался выяснить, что именно я могу.

— Рано или поздно любой другой человек с драконьей кровью упирается в свой потолок, — продолжала Камилла. — Самая высокая скорость, которую может развить, самое яростное пламя, что может разжечь. И даже талантливый иллюзионист однажды с горечью понимает, что больше, сильнее, ярче он сделать не в силах. Хотя надо признать, внук Изольды — потрясающе одаренный парень. Полагаю, в этом есть и ее заслуга. Он так отчаянно хотел сбежать от бабушкиной опеки, что был готов создать собственный мир.

— А у нашей чешуи, значит, предела нет? — переспросила я, пытаясь осмыслить перспективы.

— Если ты стремишься защитить не только себя, но и тех, кто тебе дорог, — сказала Камилла, приобняв меня за плечи. — Твоя сила — в сердце, дорогая. Чем больше людей ты впускаешь в него, тем сильнее становится дар. Я, пожалуй, беру свои слова назад. Академия — это очень полезно в твоем случае. Здесь ты обрела не только знания, но и верных друзей и истинную, пылкую любовь.

Я почувствовала, как заливаюсь краской, и потупила взгляд. Вот просила Элая — потише. Небось, Изольда нажаловалась на нашу пылкую страсть…

— А еще ты получила дракона, — добавила Камилла, улыбнувшись. — Когда у него очередная кормежка? Я хочу посмотреть…

Ее перебил резкий окрик:

— Элайджен!

Хильда вышла из крепости и остановилась на верху лестницы, нетерпеливо притоптывая ногой.

— Элайджен? — переспросила я, обернувшись. — Почему так официально?

— Потому что я на него злюсь, — честно ответила Хильда. — Можешь себе представить — он отправляет Чарльза на сторожевой пост! А ведь у него рана едва затянулась!

— Мазь творит чудеса… Если хочешь, я поговорю с ним.

Хильда задумалась, но мотнула головой.

— Не надо, — отказалась она. — В принципе, свежий воздух и правда не повредит. А то наш профессор только и делает, что чахнет над сочинениями. Я как-то пыталась читать — скука! Да еще и с ошибками. Элайджен, поди сюда!

Он поднялся по ступенькам, подошел к ней, и Хильда всучила ему огрызок бумаги.

— Сегодня оставили от красноперых, — сказала она. — Ты ведь понимаешь, что там написано? Они, наверное, возмущаются, почему больше нет железа.

Я встала со ступенек и заглянула ему через плечо, но Элай быстро смял клочок бумаги, как будто я могла разобрать дикарские закорючки.

— Да, — сказал он. — Ругаются, что обычные поставки прекратились. Там… неприличное.

— Ну и напиши им в ответ пару ласковых, — сердито посоветовала Хильда. — Достали.

— А как передать ответ? — спросил Элай.

— Наш покойный капитан оставлял товары на площадке перед вторым зубом, — ответила Хильда, указав на горный пик. — Но вообще я просто так ляпнула. Не надо им ничего писать. Будь выше этого, ты же будущий король.

— Ага, — задумчиво подтвердил он. А записка вспыхнула в его руке и осыпалась пеплом.

— Что ж там за забористое ругательство? — усмехнулась я, но спину пробрало холодом словно от сквозняка.

— Не бери в голову, — ответил Элай и, обняв меня, сбежал по лестнице и отошел к парням.

Я задумчиво посмотрела ему вслед. Как странно — он даже не поцеловал меня, оказавшись рядом. Отвел взгляд и будто сбежал от расспросов. Врет? Недоговаривает? Но тут ворота драконятника распахнулись, знаменуя начало кормежки, и я ринулась к своему Тау, позабыв обо всем.

* * *

Сайгат сидел на каменистой площадке, похожей на исполинскую ступеньку, высеченную в горе. За эти три дня он передумал всякого, но хитроумные планы разбивались о реальность, точно волны о скалы.

Его изгнали из собственного клана. У него не осталось ни влияния, ни воинов, ни даже Ркхутана. Ящер Тиная