— Если можно выжечь память, значит, должны быть и другие способы повлиять на сознание, — пробормотал про себя Маркус, после чего решительно встал и, вернув на место выбранные книги, направился к лабиринту. Пора было заняться практикой.

Причина пятая. Покровительство. Маркус

Двадцать три года назад

Маркус:

«Что ты собрался сделать⁈» — заверещала Саларс, оглушая его сознание. Признаться, он никогда не видел её настолько рассерженной. Огонь вспыхнул так яростно и сильно, что грозил в любой момент перекинуться на кухонные ящики и спалить всё дотла.

«Хочу попытаться частично закрыть от неё своё сознание», — стараясь удерживать спокойствие, повторил Маркус.

«Это безумие! Ты нарушишь саму суть вашей связи!» — бушевала вместе с пламенем Саларс.

«Я бы так не сказал. Что плохого в моём желании оградить её от лишних страданий? Я ведь не пытаюсь оборвать нашу связь, просто немного ограничить. Мне невыносимо слышать её плач! — горячо возразил Маркус. Он не собирался отступать и был крайне удивлён гневу Саларс. Ему требовалась поддержка, а не нагоняй! — Ну вот, она опять хнычет!» — с раздражением отметил он и попытался как можно быстрее успокоить снова разревевшуюся малышку.

«Младенцы всегда плачут», — хмуро заметила Саларс.

«Да, но, когда для того есть причина, а не потому, что один несдержанный и неосторожный юный волшебник что-то опять учудил! — иронично высказал Маркус, стараясь вернуть себе былое спокойствие. — Пойми меня правильно, впереди трудные испытания, это может оказаться болезненно и страшно, и всё это передаться ни в чём неповинному младенцу! Я не хочу подвергать её подобному! Это неправильно!»

«Ей стоило родиться позже», — проворчала Саларс, и пламя понемногу начало утихать.

«Увы, этого уже не изменить, — печально вздохнул Маркус, после чего всё же осмелился спросить: — Так ты мне поможешь?»

«Что ты от меня хочешь?» — Она всё ещё была недовольна, хотя основная буря осталась позади.

« Помоги мне потренироваться, — попросил он и, встретив её выразительный взгляд с невысказанным вопросом, пояснил: — Обожги меня, несильно, а я попробую спрятать от неё свою боль, как в технике „двойного дна“».

Саламандра неодобрительно покачала головой, но в следующий момент огонь выпустил яркую искру, которая угодила Маркусу в руку. Он чуть дёрнулся, но почти мгновенно замер. Его взгляд устремился куда-то внутрь себя, что-то проверяя и уточняя.

«И как?» — поинтересовалась Саларс.

«Она проснулась, но не плачет, — сообщил Маркус. — Надо продолжать. Сделай немного больнее».

Саларс неохотно согласилась, и новая искра обожгла обнажённую кожу. Маркус зажмурился и весь напрягся, а потом медленно выдохнул.

«Уже лучше, но пока не идеально, мне нужно отработать мгновенную реакцию», — выдал он с вымученной улыбкой. Ему совсем не хотелось говорить саламандре о том, что спрятанная боль чувствовалась в несколько раз сильнее. Лёгкое привычное покалывание огня теперь ощущалось, как злое жжение. Однако это его не остановило.

«В конце концов, я мужчина и могу потерпеть», — убедил себя он, сжимая зубы от очередной волны боли.

Ему потребовалось несколько недель, прежде чем цель была достигнута. Маркус научился не только прятать боль, но и все эмоции, что прежде тревожили малышку. Вот только Саларс решительно не нравилась эта инициатива:

«Ты нарушаешь вашу связь, это может плохо закончиться. Она тоже должна учиться понимать тебя!»

«Она всего лишь младенец, как только подрастёт, я ей всё объясню», — настаивал на своём Маркус.

«Объяснения тут не помогут, она должна с этим расти!» — продолжала спорить Саларс, но он продолжал упрямиться:

«Я так защищаю её! И вообще, только мы вдвоём лучше знаем, как нам быть!»

«Ты об этом пожалеешь…» — под конец сдалась Саларс, и больше они к этой теме не возвращались.

Тем временем Маркус видел в происходящем только плюсы. Он прекрасно овладел техникой «двойного дна», что позволило ему держать все свои чувства под контролем. Теперь ничто не могло его выдать перед Нэриэлом. Даже напротив, Глава города всё больше очаровывался им. Для начала Маркус подчинил себе лабиринт спустя всего две недели.

— Я жил возле него всю свою жизнь, а сумел с ним сладить только после успешного прохождения Врат, — признался Нэриэл. — Наверное, стоит покопаться в семейных хрониках, чтобы узнать, был ли кто-то успешнее тебя!

— Конечно, были, — с улыбкой отвечал Маркус. — Нэйли-Майя, Никат, Найр и ещё многие из тех, кто сумел стать Привратником.

— Что ж, это хорошая новость, — одобрительно кивнул Нэриэл. — Твой успех, без сомнения, вернёт истинную славу нашему роду.

— Разве то, что уже несколько поколений Главами города становятся исключительно Брэйты, не прославило нашу семью? — в свою очередь спросил Маркус.

— Одно дело титул, и совсем другое — способности. Привратник — это ключ между мирами. Ты даже не представляешь, какую при этом приобретаешь власть!

Вот только Маркус, несмотря на все увещевания и убеждения, так и не проникся идеей о всемогуществе и по-прежнему оставался верен своим идеалам. Если бы саламандрам не потребовались Врата Света, он бы предпочёл остановиться на испытании Огня.

В целом, Нэриэл оказался весьма неплохим наставником. Он был внимателен, в меру строг, вот только учил не столько заклинаниям и технике, сколько тактике и хитрости.

— Самый опасный противник в бою не тот, кто сильнее и могущественней, — любил говорить Глава города. — А тот, кто способен собственные недостатки превратить в преимущество. Медведь могуч и силён, но он падёт от капли яда, которой одарит его гадюка.

Маркус слушал внимательно, пытаясь не просто перенять знания, но и понять то, как мыслит Нэриэл. Однако ум у Главы города оказался чрезвычайно изворотливым. Каждый раз, когда Маркусу казалось будто он нащупал логику, следующее действие Нэриэла разбивало всю систему в пух и прах. Стойкое ощущение, что его водят за нос не покидало ни на миг, и это вызывало досаду.

— Я не могу предсказать, что меня ждёт у Врат Тьмы, — печально признался Маркус появившейся в огне Саларс. До начала испытаний оставались считанные дни, и нервы были на пределе. —