– Сначала надо позаботиться о тебе, моя королева, – мы достаточно быстро поняли, что не таим угрозы друг на друга.

Поэтому по обоюдному согласию откинули придворные навороты, как вредную для сотрудничества и дружбы шелуху.

– Вроде камни не ворочала и мешки с зерном не таскала, а ощущение такое, словно несколько дней пахала без еды, сна и отдыха.

– Садись в плетёное кресло. Сейчас я тебя просканирую.

Ладони брюнетки перемещались неподалёку от поверхности моего тела, но не прикасались ко мне. Наконец, колдунья облегчённо вздохнула. Её лицо снова веяло уверенностью в себе и абсолютной безмятежностью.

Потом Лидара обратилась к королю, попутно приводя импровизированную кухню в идеальный порядок:

– Ваше Величество, королева Мина ещё не полностью оправилась. Ей надо отдохнуть в своих покоях. Не волнуйтесь, я присмотрю за вашей супругой.

– Лидара, я ценю всё, что вы для нас с Миной делаете. Идемте. Барон Итан, составьте пока компанию моему брату. Я скоро вернусь, и мы продолжим тренировки.

Тут принц стал возражать:

– Прекрасной Мине совсем не обязательно уходить отсюда. Можно же организовать диванчик под навесом.

– Нет. Она отправится под присмотром баронессы к себе.

– Не понимаю, зачем? Королева устала, а ты заставляешь её тащиться обратно во дворец.

– Вот будет у тебя любимая жена, тогда поймёшь, – сказал правитель с таким видом, словно считал родственника сопливым мальчишкой.

Мне надоела бессмысленная и выматывающая перепалка двух аристократов, и я устало произнесла:

– Соретт, открой, пожалуйста, портал. Мне немного нехорошо.

Совсем не ожидала, что он мгновенно окажется рядом, подхватит на руки и без всякого портала переместит меня, баронессу и Гектора в мои личные апартаменты.

Пока Лидара проверяла, не ли чего опасного вокруг и поправляла постель, король продолжал держать меня на руках, заглядывая мне в глаза. В его взгляде плескалась нежность пополам с восхищением:

– Мина, долго ты ещё будешь дичиться? Вижу же, что наши дела уже не так безнадёжны, как это было в день нашего знакомства.

Я продолжала молчать. С ужасом поняла, совсем не уверена, что мне становится тепло и уютно рядом с ним. Слишком похоже, но это могла быть просто реакция на стресс после неудавшегося покушения на меня во дворце.

– До тех пор, пока мы не восстановим панно в Главной танцевальной зале и не истечёт год с того момента, как ты перенёс меня в Эйритти, мы не имеем права на личную жизнь.

– Почему? – серо-стальные глаза так молили об ответе, что была предельно честна.

– Чтобы не мучить нас обоих. Всё, что было разрушено за два столетия, должно прийти в норму, как минимум.

Правитель опустился в кресло и посадил меня к себе на колени. Шершавая ладонь ласково погладила меня по щеке. Потом он так тихо сказал, что услышать гарантированно могла только я:

– Обещай мне, Мина, что будешь осторожна с принцем Дегертом, – он замолчал, ожидая, что я отвечу.

– Мужчины такого типа меня никогда не привлекали. Я про поведение. Внешность в данном случае второстепенна.

– Побудь со мной немного, пожалуйста, – неожиданно попросил Соретт.

Заглянула в серо-стальные глаза и отчего-то язык не повернулся отказать. Я попросту утонула в бездонном взгляде. Лидара тихо ушла, не смея нарушать наше уединение.

– Мииии-на, – в первый раз в жизни имя, данное родителями, не вызывало и тени недовольства или раздражения. – Оно очень идёт тебе, моя королева.

– Почему? – я никак не могла в толк, чем это оно мне идёт.

Мина у меня ассоциировалась со снарядом, что принёс много горя и слёз в моём мире.

– На языке Эйритти оно означает Пришедшая любить. А на твоём?

– Лунная. Луна – ночное светило моего мира. А ещё мина – опасное оружие, которое может взрываться и убивать, – я с досадой поморщилась, что не укрылось от моего спутника.

– Мне больше нравится Лунная, – Соретт с затаённой надеждой заглянул мне в глаза, а потом спросил в лоб. – Я украл у тебя твой мир, твоих близких и твою судьбу на Земле. Так называется мир, где ты родилась. Об этом мне поведала Прародительница Идарри. Мне жаль, но иначе было нельзя. Простишь ли ты меня когда-нибудь, что заставил тебя идти по дороге без возврата домой? – потом он замолчал в ожидании моего ответа.

Я смотрела на правителя, находясь в плену противоречивых чувств. Одна часть меня жаждала, чтобы вот такое приятное общение длилось как можно дольше. Вторая желала, чтобы похититель горько пожалел о содеянном злодеянии. Они боролись, как две змеи одинаковой силы во время брачного сезона.

Далеко не сразу смогла чуть успокоиться и взять себя в руки. Оказалась не готова, что меня прижмут к себе и начнут жадно целовать в губы, мешая сосредоточиться, чтобы ответить на такой непростой для меня вопрос.

Всякий раз, когда собиралась разобраться с невообразимым бардаком в моей жизни, король прогонял все умные мысли очередным поцелуем. В итоге я рассердилась, но сделала над собой усилие и попросила спокойным голосом:

– Не стоит оставлять принца с бароном Итаном один на один. Простите, но ваш брат не вызывает у меня ничего, кроме неприятия и отвращения.

Соретт счастливо улыбнулся и заглянул мне в глаза, прошептав:

– Это замечательно. Он у меня единственный. Значит, не сможет похитить ваше сердце, Мина. Просто потому, что сам всё испортил. Люблю тебя, моя королева. Надеюсь, что однажды и ты ответишь мне взаимностью.

– Давайте оставим подобные неудобные вопросы на то время, когда испытательный год весь выйдет.

На лицо правителя точно тень набежала.

– Почему? – во взгляде стыла такая тоска, что я едва не совершила непростительную глупость, не вовремя проявив жалость.

– Мы обязаны найти все янтарные фрагменты и восстановить защитное панно Прародительницы Идарри. Простите за спектакль. Просто очень хотелось оказаться подальше от этого неприятного мужчины.

– Твоё слово – закон. Я могу запретить ему приближаться к моей супруге.

– Тогда он придумает, как отравлять мне жизнь на расстоянии, Соретт.

– Почему ты так уверена в этом? – он снова жадно впился в уже чуть припухшие губы, на этот раз поцелуй продлился раза в два дольше предыдущих.

– Меня терзают недобрые предчувствия. Тебе лучше глаз с него не спускать. Отчего-то уверена, что его совесть не проснётся. Рука не дрогнет, когда речь зайдёт о