– Сейчас я задам вопрос, ты должна хорошенько подумать и ответить честно. Что ты делала на фабрике? – взгляд Рагнара скользит по моим растрёпанным волосам.

Наверняка он снова думает о том, как они отросли. Но странно, что беседу о метке и волосах он продолжать не хочет. У него явно что-то на уме, он пришёл к какому-то выводу. Но со мной делиться не спешит.

Но мне нужно ответить. Мозг лихорадочно работает.

– Одна женщина помогла мне – дала чулки, которые облегчают ношение пыточных туфель лиры Дарины. Я хотела отблагодарить её тем, что помогу выполнить её работу, – коряво лгу я. – Но имя женщины не скажу даже под пытками.

Лишь бы Раде не досталось, вдруг он догадается, ведь видел нас вместе. Но это единственное, что сейчас приходит мне в голову. После произошедшего я не в состоянии быть хитроумной и находчивой. У меня вместо мозгов каша, руки дрожат до сих пор.

– Что ещё за странная обувь?

Пожалуй, я ожидала другого вопроса.

Но надо же, дракон не слышал про знаменитые туфли – предмет особой гордости Дарины. Я коротко рассказываю Рагнару о них, а он внимательно слушает. И даже на удивление не перебивает.

– Покажи их, – приказывает он внезапно.

– Они не на мне, на фабрике выдали другую обувь.

– Значит, разуйся. Ты сказала, что они причиняют боль при ходьбе и натирают ноги. У тебя должны быть следы, я хочу увидеть.

Под внимательным взглядом Рагнара, я стягиваю обувь с железными носами и слегка приподнимаю платье.

Кожа выглядит удручающе, хоть я и пользуюсь мазью. Лучше бы мой малыш вылечил эти красные полосы и волдыри. Военачальник хмурится, разглядывая жуткий результат пыточных туфель.

– Обувайся, – приказывает Норд коротко.

Ну ещё бы… ему плевать. Подумаешь, каждый шаг отдаёт болью. Ерунда ведь… главное, чтобы старые девы были смирные и хорошо работали.

Когда обувь снова на моих ногах, я бросаю на военачальника вопросительный взгляд. Долго он меня ещё будет допрашивать?

– Расскажи свою версию событий на фабрике.

Я сухо описываю произошедшее, не забыв упомянуть, что было бы хорошо опросить не только тех, кого к нему подослала лира Дарина, но и остальных старых дев.

– Думаешь, я этого не сделал? Половина вопит о том, что ты их спасла. А вторая просит выгнать тебя, потому что ты ведьма, и котёл треснул из-за твоей чёрной магии.

– И ты поверил в худшее, как же иначе, – горько усмехаюсь я.

– Нет, я осматривал фабрику сегодня и сразу заметил, что оборудование старое и подлежит замене.

– Тогда зачем ты устроил это представление? Зачем, едва войдя, обвинял меня?! – я замолкаю, гневно глядя на Раганра, а потом презрительно добавляю: – Думал страхом и угрозами заставить меня говорить? Нет у меня никаких подельников! Я не подделывала метку, не спала с другими мужчинами, не строю заговоры. А ты… ты просто негодяй!

Норд специально нагнетал, ожидая, что я расколюсь, как гнилой орех. Настоящий садист, вот он кто.

– Какая ты догадливая, маленькая заговорщица. Теперь я понимаю, что раньше ты притворялась глупышкой, а теперь показала свою истинную суть перед лицом опасности. Когда случалась авария, ты была хитра и расчётлива. Ты прекрасно умеешь играть свою роль, заставляя всех вокруг недооценивать тебя. Но сегодня ты прокололась.

Я повела себя не как настоящая Анна, вызвав у Норда сомнения. Но благо, что он всё ещё подозревает нечто иное, а вовсе не моё попаданство.

Я стою, вся пылая гневом и пытаюсь подобрать ответ. И в этот момент мой живот урчит, напоминая о том, что последний раз я ела вчера вечером. В тишине сарая это звучит особенно громко.

– Почему ты не ешь, тем более, раз ты беременна?

Я едва не закатываю глаза. У него всё так просто.

– Потому что у меня нет еды. Я пила воду.

Рагнар вопросительно выгибает бровь.

Конечно! Он ведь не видел, в каких условиях живут старые девы. Наверняка не ожидал, что всё настолько плохо. Небось думал, что вместо сладких булочек мы едим пресные, а вместо говядины курицу. Вот и все ужасы земель безмужних.

Производство и прибыль прежде всего. Вот о чём он думает. Но пусть знает, как я живу, мне нечего стыдиться.

– Деньги я пока не заработала. Так что можешь радоваться, ты был прав, когда говорил, что без них будет тяжело. В храме меня подкармливали, – продолжаю я. – Но сегодня я здесь – на фабрике. Так что буду голодать весь день. И тот самый Добромир, которого ты так ненавидишь, хотя бы не давал мне помереть с голоду.

Повисает тягостное молчание. В глазах дракона ничего не прочитать.

– Мы уходим, приведи себя в порядок, – внезапно говорит он.

Я встаю со стула, отряхиваю платье, поднимаю упавший чуть ранее чепец и вопросительно смотрю на Рагнара. Он ничего не говорит, холодно глядя на меня.

Неужели позволит мне спрятать волосы от чужих глаз? Поверить не могу. Я начинаю поспешно скручивать кудри. Понимаю, что всё равно сзади будет странный бугор из-за обилия локонов – утром я уже пробовала – но, если удастся быстро улизнуть с фабрики, никто не заметит.

На это уходит достаточно много времени, но вот чепец на моей голове. Рагнар никак не комментирует то, что я скрываю волосы.

Что он думает обо всём этом? О отросших волосах, о вновь появившейся метке? Явно не верит мне и пришёл к какому-то своему выводу. Надеюсь лишь, что это не выйдет мне боком.

Мы выходим из сарая и идём к фабрике. Я с удивлением вижу на территории много людей в незнакомой мне, похожей на военную, форме.

– Кто это? – вырывается у меня с тревогой.

– Мои люди. Они здесь, чтобы помочь, – отвечает Рагнар, затем он замечает Дарину, стоящую неподалёку вместе с Баженой. – Жди здесь, пока не позволю уйти. Поняла?

– Поняла, – поджимаю губы я.

Я смотрю, как военачальник подходит к наставнице. Они начинают о чём-то говорить, но я слышу лишь отдельные слово.