Человек в плаще остановился на мгновение, будто почувствовал мой взгляд. Но потом поспешил дальше.

Я рванула штору с крепления, и бархат тяжело рухнул на пол, обнажив окно, за которым простирался туманный сад. Холодный ветер ворвался в комнату, заставляя меня вздрогнуть. Я стояла у окна, сжимая кулаки, и смотрела в пустоту, словно надеясь увидеть там ответ на мучивший меня вопрос.

Но я знала. Я чувствовала.

Он был здесь. На свадьбе. В тени. Смотрел. Слушал. И не вмешался.

А потом — просто ушёл.

И теперь, стоя у разорванного окна, с дрожащими руками и разбитым сердцем, я задала себе вопрос, от которого кровь застыла в жилах:

Если это был мой муж… почему он не остановил меня?

Глава 3

Я не помнила ничего: как добралась до двери, как сорвала перчатки, как на ходу стала стаскивать с себя туфли.

Они были нелепые, с высокими каблуками, в которых я не могла сделать и шага по мокрой траве. Эти туфли, купленные наспех в модном магазине, казались теперь символом чужой, ненужной мне жизни.

Я задыхалась. Каждый вдох отзывался острой болью в груди. В этих туфлях я не могла бежать, не могла двигаться. Они сковывали меня, как невидимые цепи. Я бросила их у лестницы, словно отшвырнула ненужный груз, и выбежала на улицу босиком.

Холодный ветер ударил по лицу, как пощечина. Он был пронизывающий, свежий, и я жадно вдохнула его. Он был живым, он был настоящим, в отличие от душного, тесного мира, из которого я вырвалась.

Дождь лил тонкой, холодной сетью. Трава хлюпала под босыми ногами. Я бросилась к воротам. К тому месту, где он исчез, где я видела его в последний раз. Сердце колотилось так, что казалось — оно вырвется из груди.

Чёрное платье мгновенно промокло и стало тяжёлым, как саван.

Проклятое платье цеплялось за ветки кустов, тянуло вниз, словно пыталось удержать.

Но я не остановилась.

Мне казалось, что сердце узнало!

Его уверенную походку.

Его плащ — тёмный, почти чёрный, с капюшоном, который скрывал лицо, но не мог скрыть его силу и уверенность.

То, как он исчезал в тумане, словно растворялся в воздухе, оставляя за собой лишь призрачный след.

— Анталь! — крикнула я, мой голос сорвался на хриплый шёпот, полный отчаяния. — Анталь, стой!

Тишина.

Только шелест листьев и шелест дождика. Всё вокруг словно издевалось над моим горем.

Я бросилась к калитке, надеясь, что она окажется открытой, что это всего лишь иллюзия, что я ошиблась. Но замок был на запоре, холодный металл неприятно холодил пальцы. Я дёрнула за ручку, но тщетно — калитку никто не собирался открывать.

Сжав кулаки, я высунула голову между прутьями, пытаясь разглядеть что-нибудь на улице. Но улица была пуста, словно время здесь остановилось. Только туман, густой и вязкий, как дым над могилой, медленно плыл, обволакивая всё вокруг. Он казался живым существом, скрывающим в своих объятиях всё, что я хотела увидеть.

Я огляделась по сторонам, но вокруг не было ни души. Пустота. И в этот момент во мне всё оборвалось. Горечь, боль, стыд — всё это нахлынуло на меня, как волна. Я обманулась. Бежала за тенью, за воспоминанием, за мечтой, которую не имела права лелеять.

Моё сердце билось так сильно, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Я панически озиралась вокруг, искала его — в кустах, за фонарём, в тени стены. Может, он притаился? Может, ждёт? Может, зовёт без слов? Но всё было тихо, как в могиле.

Я развернулась, чтобы броситься к дворецкому, отчаянно требуя у него ключи от заветной двери. Но внезапно налетела на что-то твёрдое и неподвижное. Это оказался не пень и не забор. Это был человек. Его присутствие застало меня врасплох, как внезапный удар.

Глава 4

Я ойкнула от неожиданности и отшатнулась, чувствуя, как ледяной пот стекает по спине. Ноги подкосились, и я едва удержалась на ногах, хватаясь за воздух, как утопающий.

Агостон Моравиа стоял позади меня. Он сложил руки за спиной, словно был совершенно спокоен и расслаблен, но его взгляд был холодным, как лёд, и пронизывал меня до глубины души. Его лицо было непроницаемым, как каменная маска, скрывающая все его мысли и чувства. В его глазах не было ни капли тепла, ни сочувствия, ни намёка на то, что он понимает, как сильно он меня ранил.

— Что вы здесь делаете? — вырвалось у меня. Мой голос дрожал от злости, боли и отчаяния. Мне нужно спешить, я хотела броситься к дому, но меня удержали за плечи.

— Провожал чиновника, — ответил Агостон спокойно. — Ему и так сегодня досталось.

Теперь он будет вспоминать нашу свадьбу до конца своих дней.

Я смотрела на него.

В глазах — слёзы.

В груди — пустота.

— Он был здесь, — прошептала я, мой голос дрожал, как лист на ветру. — Я видела. Это был он. Мой настоящий муж. Вы должны были его узнать. Вы должны были его тоже видеть.

Агостон поднял взгляд, его глаза встретились с моими. В них не было ни тени сомнения или сожаления. Только понимание.

— Ваш муж мёртв, — сказал он. — А я жив. И, судя по всему… с этого дня принадлежу вам.

Я попыталась вырваться из его рук, но он не препятствовал. Его хватка была стальной, но не жестокой.

— Успокойтесь, мадам. Ворота заперты. А в тумане легко потеряться. Особенно тем, кто… — взгляд мужа опустился на мои ноги. — … босиком гоняется за призраками.

Я снова бросилась к воротам, боясь упустить что-то важное. Но нет. Ничего не изменилось. Неужели Агостон прав? Неужели это был призрак?

Но… но в глубине, в самой тёмной щели сердца, оставалась крошечная надежда. А вдруг? А вдруг это был он? А вдруг он жив? А вдруг я не сошла с ума?

Я обернулась к мужу. Он стоял на том же месте, что и раньше, его силуэт едва виднелся в густом тумане. Он не двигался, не говорил, просто стоял и смотрел на меня. Его лицо было непроницаемым, как маска, и я не могла понять, о чём он думает. Но в этом молчании было что-то пугающее и одновременно завораживающее.

Я повернулась к Агостону, чувствуя, как внутри меня закипает гнев и обида. Его присутствие раздражало, но в то же время я не могла отвести