Не было стеснения и неловкости. Были лишь мы: я и он. Разгорячённые, дикие, жадные.

Его губы на моей шее. Мои ногти под его кожей.

Звон разбившейся посуды, холодная гладь стола, скрип половиц, шершавые обои с лилиями, которые, должно быть, отпечатались на моей спине. Скользкие белоснежные простыни.

Бессвязное общение, вздохи, вскрики.

И его неожиданная, бесконечная нежность после…

Я не успела смутиться или что — то объяснить. Он ласково погладил меня по животу, успокаивая, залечивая, а затем усыпил, не позволив сбежать.

— А утром? Что было утром? — с сумасшедшими глазами спросила Марта.

Вздрогнула, возвращаясь в реальность.

— Хотела бы я рассказать что — нибудь приятное о том пробуждении, но боюсь, утром я познакомилась с настоящим Гидеоном.

— О нём столько слухов ходит, боюсь даже предположить, что тебя ждало. Если усыпил — значит, поверил интуиции, а не тебе.

— Всё правда. Он безжалостный, властный, требовательный, дотошный, прекрасно разбирается в женщинах и их ужимках. Как наши ведьмы ни пытались выкрутиться, он узнал всё, притом настолько быстро, что к моменту моего пробуждения владел необходимой информацией, включая историю моих отношений с Бастоном Гордом.

— Силён.

— Опасен, Марта. Мужчина, который способен запугать целую преподавательскую ведьм, допросить, связать клятвой тишины — самое опасное существо на планете. От такого стоит держаться подальше.

— Бр — р — р, звучит жутко. Выходит, вместо поцелуев ты получила допрос с пристрастием?

— На самом деле он был зол, мрачен, но ещё не испытывал ко мне всепоглощающей ненависти. И поскольку наша встреча состоялась в его спальне, я была растрёпанная, сонная и мало что понимающая после наложенного заклинания, он вновь поплыл.

— И ты этим воспользовалась.

— Я ведьма.

Пожала плечами, словно соблазнить разгневанного мага — это простая задача. Кого угодно — да, но только не опытного боевого мага, находящегося на своей территории.

— Была бы нормальной ведьмой, не вляпалась, — справедливо заметила подруга.

— Крыть нечем, так и есть, — не стала спорить я. — Проблема в том, что я словно зациклилась на нём, на страсти с ним, и даже во время допроса испытывала самые неподходящие чувства.

— Неудивительно. Первая ночь с мужчиной, особенно яркая, страстная и волшебная, работает не хуже приворотного зелья. У меня тоже так было, — поддержала подруга, кивая.

Она осушила половину моего скромного бара и сейчас с видом сумасшедшего экспериментатора смешивала коктейль. Попробовала, крякнула от удовольствия и вернулась ко мне, всем видом показывая, что готова к подробностям.

— Когда мне надоел допрос, а это произошло почти сразу, я просто поднялась и направилась к нему. Обнажённая, возбуждённая и… Марта, только умоляю, никому не рассказывай! Такой позор!

— Я клятву дала, — напомнила подруга, не отрывая заинтригованного взгляда. — Ну?

— Он сидел на стуле возле рабочего стола, я же подошла вплотную, так, что грудью мазнула по приоткрытому от удивления рту, а затем плавно опустилась на колени, заглянула в его глаза снизу вверх и прошептала: «Накажи меня».

Закрыла глаза руками, потому что с таким позорищем справиться было нелегко. Кожа пылала от стыда, тело — от возбуждения, я непроизвольно облизнула губы, понимая, что Марта всё видит, но справиться с реакцией тела не могла.

Подруга тоже на некоторое время потеряла дар речи и только хлопала глазами, словно поломанная кукла.

— Да ты горячая штучка, дорогая, — проговорила она, прочистив горло кашлем.

— У меня напрочь сорвало от него крышу. Вообще. Ты не представляешь, что я творила, когда мы оказывались наедине. Он вполне мог подать на меня в суд за домогательства, Марта. За многочисленные домогательства в особо извращённой форме, — призналась я.

— Ну, ты ведь его не связывала, — попыталась отстоять моё право называться честной ведьмой подруга. — Он тоже в этом участвовал. Он ведь мужчина… и вообще.

— Ну, — протянула я, смутившись, но не раскаявшись.

— Связывала?

— Если ведьма хочет, мужчина не может отказать, Марта, — выдала я один из главных секретов ведьм. — А я его хотела. Так хотела, что у него не было шанса противиться. Помнишь, я рассказывала, на какую сумму ему пришлось раскошелиться?

— Да! И он повёл себя отвратительно!

— Это я повела себя отвратительно, дорогая. Ты даже не представляешь, насколько. Он имел полное право спихнуть все эти проблемы на меня и совсем не участвовать в судебных тяжбах с храмом. Он — пострадавшая сторона, не я.

— Да что ты такого натворила?! — не поверила Марта.

— В этом я не признаюсь даже под страхом смерти. И не смотри на меня так, я тебе сдала несколько секретов ведьм, о которых нельзя говорить, но это — нет, никогда.

— Давай воздержимся от столь категоричных заявлений, — дипломатично предложила подруга. — Жизнь длинная, всякое может произойти. К примеру, ты изменишь отношение к произошедшему или в твоём безжалостном сердце появится хоть капля сочувствия к бедной, любопытной подруге.

Марта похлопала глазками, но я была непреклонна.

— Нет.

— Ну, нет так нет. Временно! — уточнила она. — Ты говорила, что раскрыла мне несколько секретов ведьм, но я так и не поняла, что из сказанного стоило моей крови? То, что ведьмы бесконечно желанны для мужчин, я и так знала, нас этому учили. То, что мужчины не могут вам отказать — это, конечно, новость, но не настолько ценная, — попеняла Марта.

— Я отвлеклась и не договорила, — со вздохом признала я. — Эта моя на нём зацикленность — не что иное, как неправильно совершённая инициация. Ведьма должна слиться с природой, я же ограничила себя мужчиной. Магом, — уточнила важное обстоятельство. Не знаю, насколько уникальное, но идиотское — точно. Только со мной могло такое приключиться.

— Магом… — Подруга верно уловила интонацию и без особого труда сделала вывод: — Лейла, так твоя магия ограничена его стихией? Ты потому только варишь зелья и почти не колдуешь?

— Ладно бы только стихией, хотя и ею тоже. Я ограничена им, Марта. Не мужчиной, не женщиной, не магом, не сексом. Гидеоном и его силой.

— А ты проверяла теорию сексом с другими магами? — тут же клещами вцепилась подруга. — Или