Сдув со лба прядь волос, возмущенно потрясла в воздухе тряпкой:

– Ну, вот нафига его сделали таким огромным?! Чтобы издеваться над клининг-менеджерами, а в моем случае – горничными?

– Ой, ну что ты снова скулишь? – лениво вклинился в мои стенания наглый артефакт, сверкнув розовыми искорками.

– О, активизировался, да? Молчал бы дальше в тряпочку! Хочу и скулю, хоть какое-то разнообразие, – недовольно шикнула на горе-напарника.

– Э-э, поаккуратней со своей тряпочкой! Мы – Блайдмайеры, нежные, хрупкие создания, нас нужно ценить, а не тряпкой перед майном размахивать!

Презрительно фыркнула.

– И не фыркай мне тут! Меньше разговоров – больше дела, через полчаса должна прийти с проверкой твоя любимая надзирательница, а унитаз все еще стынет без твоего особого внимания.

– Очень смешно, – недовольно скривилась, приглаживая встопорщенные на висках волосы и вздыхая.

Вот ей-богу, за эти три дня, что я нахожусь в не совсем гостеприимном мире Ердар, Блайд успел надоесть своими чаще не к месту лениво-язвительными комментариями до оскомины. А уж кто бы знал, как мне осточертела роль горничной-уборщицы и девочки принеси-подай!

Это я еще молчу про вездесущую мадам Дию! Девчонка служанка, разбудившая в первый день моего попадания в этот мир (кстати, позже я узнала, что ее звали Рыяна), не зря ее опасалась.

Ох, сколько я за эти три каторжных дня успела вылизать комнат, вспомнить страшно. И нет, не потому, что я такая услужливая пай-девочка. Как раз наоборот. Та самая госпожа Дия с первого взгляда отчего-то именно меня невзлюбила.

Не знаю, что ей во мне не нравилось, но Блайд не раз предупреждал, что женщина, внешне похожая чем-то на бабу Ягу, только чопорную и закованную в черно-серое добротное платье, как я ни пыталась молчать, находила, за что оскорбить. А уж когда я сама не удержала язык за зубами… Даже мне в тот момент стало не по себе от ее торжествующего блеска в маленьких глазках. М-да, работой меня быстренько загрузили по самую макушку, заявив, что за непочтительное обращение вычтут из жалования.

Ну, ладно об этом.

Оправив «монашеское» платье, невольно взглянула на свое отражение и с непривычки дернулась, смотря в свои два одинаковых глаза. Ну, не привыкла я их одинаковыми видеть, не привыкла! Разноцветные мне были родней. А в этом мире и у этой версии мои глаза имели одинаковый оттенок.

Впрочем, на этот раз галиум с моей, эм, душой, выглядел куда лучше, чем в первый раз. Несмотря на то, что я вообще смутно понимала, кто на самом деле эти галиумы, как они устроены и как в них попадаю я, ощущала себя вполне человечной. Только в этот раз лет так на восемь младше моего настоящего возраста.

Все-таки Блайд был прав, хотя еще бы оно было по-другому, от психического состояния много чего зависит. Главное, чтобы я к концу своего путешествия превратилась не в старуху и не совсем в молодуху.

Лучше вообще о таком не думать. Жутковато как-то.

А!

Кстати, о глазах. Темно-синие глаза незнакомца короля еще сутки мне мерещились по всем углам и не только, словно плод моей фантазии, кем, собственно, и был этот мужчина, неустанно за мной наблюдал.

В один момент я даже грешным делом подумала, что плод моего свихнувшегося от болезненных последствий перехода воображения отнюдь не плод, а очень даже реальный и находится в этом мире. И он каким-то образом узнал, кто именно бесцеремонно вторгся в его святая святых и теперь следил за мной, аки кот за маленькой оборзевшей мышкой.

К тому же, не зря «нас», горничных, наняли именно на время прохождения отбора. А тот самый кареглазый Дарри говорил с моим визави именно об отборе невест.

Эх, надежды и мечты. Не оправдались! Разбившись о суровую реальность.

Когда мне не без усилий удалось-таки увидеть его величество Миласа, меня настигло самое страшное разочарование в жизни. Вот без утрирования говорю. Правитель Еринбарга был похож на моего короля как затюканный петух на жар-птицу. В общем, никак. Совсем.

Я так расстроилась, что даже не вякнула, когда заставшая меня за подглядыванием Дия отчитала и со злорадной ухмылкой заявила, что в наказание за возмутительный проступок я иду драить темницу. Одна и без магии.

Надо было видеть ее вытянувшееся лицо, когда я, вместо того чтобы возмутиться, спокойно подобрала свой инструментарий: швабру и ведро, и с гордо выпрямленной спиной потопала куда отправили. На следующий день Дия меня даже не трогала, лишь задумчиво поглядывала, да странно похмыкивала, но длилось это затишье всего лишь сутки.

В последний раз махнув тряпкой по раме, плюхнулась на попу возле идиотского зеркала, подперла кулаком подбородок, тоскливо обводя взглядом покои одной из претенденток на руку, селезенку, мужское достоинство и другие не менее важные органы Миласа Тигивальда.

Эх, вот имя у повелителя ничего такое, а вот он сам… Мама дорогая.

Белокож до ненормальной синевы, худой как палка, дунь – и его снесет, глаза огромные на пол-лица, но какие-то мутные, подрагивающие тонкие обветренные губы, однако внешность удивительно не соответствовала голосу, а точнее – его зычному громогласному басу.

Раздумывая о том о сем, я дошла до туалетной, даже не удивившись тому, что увидела в унитазе. Иногда принцессы вели себя совершенно не как принцессы, опровергая присказку, что принцессы как бы не какают. Ложь и заблуждение! Еще как гадят, даром что высокородные.

– Что ж, Софа, стоит признать: принцессой быть все же приятней, они не драят зеркала и сортиры, по крайней мере, я таких не видела.

Ага, наивно я вот в тот момент думала. Очень наивно.

Закончив, устало привалилась к косяку двери, мрачно оглядывая проделанную работу. Артефакт подозрительно помалкивал, что ему было не свойственно, но я была рада этой маленькой минутке спокойствия.

Эта комната, к счастью, была на сегодня последней, долгий изматывающий день подходил к концу, и совсем скоро я смогу прилечь в хоть немного жесткую, но постельку.

Ура! А там, может, и незнакомец приснится. На радостях я даже покружилась, тихо хихикнув, затем покривлялась своему отражению и удовлетворенно вздохнула.

– Слушай, иногда ты меня пугаешь своим поведением. Если бы