– Древо устроено как плотина. Если сжечь его, откроются шлюзы. Все волшебство выльется – скорее всего, в самого Дитера. – Голос Фрици глухой, монотонный, и я понимаю: это оттого, что она осознает, насколько это ужасно, но никто в зале пока не понимает глубины трагедии.

Ее брат, ее собственный брат, готов позволить миру рухнуть, только чтобы заполучить больше власти. И ради этого он готов сжечь душу сестры.

– Это катастрофа, – заявляет Филомена, вздернув подбородок. – Абноба отдала свой камень Совету. Мы защищаем его.

Бригитта издает гортанный звук, похожий на рык. Я не уверен, злится она на Совет за то, что он держал это в секрете от нее, или беспокоится, что, какие бы защитные чары они ни наложили, их будет недостаточно.

– Где он? – спрашиваю я. – Что бы вы ни делали, чтобы защитить камень, этого, вероятно, будет недостаточно.

– Не говорите мне! – вскрикивает Фрици, ее лицо бледнеет. Она в ужасе оглядывается на Корнелию, Рохуса и Филомену. – Не говорите мне ничего. Не надо… – Ее голос срывается. – Вы не можете доверять мне секреты, только не сейчас, когда Дитер способен…

К моему горлу подкатывает желчь, и я заключаю Фрици в объятия.

– Камень в безопасности, – заверяет Филомена, и, кажется, впервые я слышу в голосе этой хладнокровной ведьмы человеческие эмоции.

Но Дитер и раньше находил способы прорваться сквозь защиту Черного Леса.

Я бросаю взгляд на Фрици, которая выглядит более испуганной, чем прежде. Мы не можем обсуждать эти вопросы в ее присутствии, только не сейчас, когда она боится, что Дитер может читать ее мысли. Я хочу знать, где остальные камни, но придется поверить, что они в безопасности – по крайней мере пока. Я достаточно узнал о богинях и сомневаюсь, что они просто бросили камни в море или сделали что-то в этом роде. Если речь и правда идет о выборе, то средства уничтожения магии должны быть доступны тому, кто твердо решил это сделать.

Кому-то вроде Дитера.

– Нам нужно вернуться в Трир, – говорит Фрици. Ее взгляд не сразу концентрируется на зале, и я понимаю, что она разговаривала со своей богиней, с Хольдой, в то время как остальные задавались вопросом, что ей безопасно открыть.

– Именно это я и собираюсь сделать, – отвечаю я. – Поехать в Трир и убить Дитера.

– Нет, ты не понимаешь, – Фрици сжимает мою руку. – Хольда говорит, что Дитер в Трире, но и ее камень тоже.

– Что?! – восклицаю я, и в тот же миг всех в зале охватывает паника.

Громкий голос Фрици перекрывает шум:

– Она наблюдала за городом. Она говорит, что раньше Дитер не знал о камне. – На ее лице появляется беспокойство. – Но теперь ему известно.

Бирэсборн находится недалеко от Трира, переезд из деревни в город был логичным шагом для Дитера. Но если камень Хольды в городе и Дитер уверен, что камень там…

– Он уже нашел его? – спрашивает Корнелия, бледнея.

Фрици качает головой:

– Хольда утверждает, что камень пока в безопасности. Но… – Она хмурится, прислушиваясь к голосу, который слышит только она. – Она не видит Дитера. Он блокирует ее, так что Хольда не может определить, близко ли он, но по крайней мере она не сомневается, что камень не тронут. Пока. – Понятно, почему богиня не говорит, где находится камень, но все же ее осторожность неприятна.

– Нам придется послать туда войска, – заявляет Рохус.

«Теперь они забеспокоились о Трире». Они наблюдали, как город погружается во тьму и в нем укрепляется режим террора, наблюдали, как сжигают невинных. Но раз сожженные люди были не ведьмами, а простыми жителями, которых обвинили в колдовстве, они… ничего не сделали.

Фрици наклоняется ближе ко мне. Я знаю, ей известно, о чем я думаю, и не благодаря связующим чарам, а потому, что она разделяет гнев, вспыхнувший во мне при мысли о безразличии Совета.

– Совет сосредоточится на защите камня, который находится здесь, – настаивает Филомена, и в ее голосе слышится властность. – Даже если Дитер завладеет камнем Хольды в Трире, он вряд ли сможет найти камень Перхты, и третий камень будет скрыт. Мы должны собрать наши силы здесь, чтобы обеспечить необходимую защиту.

Рохус кивает, соглашаясь с ней. Но я вижу, что Корнелия, Бригитта и стражники…

Мы сомневаемся.

Мы сомневаемся, что Совет способен сохранить камень. Что камни богинь в безопасности.

Что Древо – и магия, весь мир – в безопасности.

В чем мы не сомневаемся, так это в том, что Дитер найдет способ добиться своего.

– Мы должны убить его, – повторяю я, уже увереннее.

Бригитта кивает, понимая меня. Камни под угрозой, даже когда Совет охраняет один в Источнике, а два спрятаны, особенно если учесть, что один находится недалеко от Дитера. Единственный способ защитить камни – убить Дитера.

– Трир, – произносит Бригитта, и это слово звучит как приказ.

Мы игнорируем возмущение Филомены.

– Трир, – повторяю я. – В лучшем случае Дитер не нашел камень, и мы его убьем. В худшем – он нашел камень, и мы все равно убьем его.

– Его может и не оказаться в Трире, – напоминает Корнелия.

Но камень там.

– Тогда план меняется, – отвечаю я. – Сначала мы найдем камень, привезем его сюда, а затем убьем Дитера.

– Я возглавлю отряд Гренцвахе, – заявляет Бригитта, поворачиваясь к жрецу и жрицам.

– Полагаю, это будет выглядеть немного… враждебно, – замечает Корнелия. – Баден-Баден, возможно, мы и убедили в наших добрых намерениях, но шествие отряда ведьм-воинов по княжествам может не понравиться Священной империи.

– Значит, мы будем действовать скрытно, – предлагаю я. – Мы можем одеться… торговцами-кочевниками. Паломниками. Кем угодно.

– Вы не наемные убийцы! – вскрикивает Филомена. – Вы не можете просто бросить свои обязанности в Источнике! Если мы защитим камень, который у нас, и…

– Нет, они правы, – прерывает Рохус, дотрагиваясь до ее плеча. – Даже если Дитер никогда не заполучит камень земли, камни воды и воздуха достаточно могущественны. Он может вызвать такие разрушения…

– На землях людей, которые хотели нас сжечь, – рычит Филомена. – Они создали хэксэн-егерей. Пусть и разбираются со своим чудовищем.

Корнелия и Рохус в изумлении смотрят на жрицу.

– Перхта – это Мать, – тихо произносит Фрици. – Неужели она любит детей без магии меньше, чем тех, у кого магия есть? Неужели ваша богиня и правда готова позволить людям умереть только потому, что они не живут в Черном Лесу вместе с нами?

Ничто не могло бы заставить жрицу так же быстро замолчать.

– Может, я и чемпион Девы, – добавляет Фрици, – но не думаю, что Мать готова забыть своих детей. Любого из них.

Я крепче прижимаю Фрици к себе. Не сомневаюсь, что она думает не о