— Потерпишь! — бросила она ему и на секунду испугалась такой дерзости, но данхне счастливо рассмеялся.

— Похоже, меня ждет много ярких открытий. Ладно, собирайся, нужно спешить, а то если отец захочет прийти лично, нам обоим мало не покажется.

Они спешно привели себя в порядок, затем комнату и только потом вышли. Он отправился в кабинет к Повелителю. Она — в казармы.

* * *

г. Кейм, империя Азуриан, настоящее время…

Только показавшаяся на стене тень выдала появление в его спальне гостьи. Чонсок криво улыбнулся, продолжая смотреть в окно. К пришедшей он так и не повернулся. Тот факт, что после возвращения, его родители уделяли ему больше времени, чем за всю его жизнь до этого, был забавным.

— Нам нужно поговорить.

На сей раз Чонсок обернулся: воспитание не позволило ему продолжать игнорировать мать. Он сделал приглашающий жест, подождал, пока она сядет в кресло, и только потом опустился на соседнее.

— Мы все понимаем, что тебе было непросто принять и отпустить произошедшее, — заговорила Императрица, внимательно, но при этом строго, смотря на него. — Возможно, ты даже винишь меня или отца, но поверь, все наши решения были во благо.

Чонсок чуть сдержал рвущиеся изнутри острые и неподобающие слова. Позволил себе лишь прикрыть глаза, спрятать под ресницами ставшим злым взгляд.

— Но прошло уже достаточно времени, — продолжила она. — Пора вернуться к своим обязанностям и вспомнить, кто ты. Отцу нужна твоя помощь и поддержка. Твоя… — Она запнулась, старательно подбирая подходящее нужное слово. — Твоя болезнь, а по-другому я назвать это не могу, должна закончиться. Продолжать покрывать твоё затворничество больше не выйдет, слухи всё равно просачиваются и вызывают обеспокоенность у других влиятельных домов. Нельзя, чтобы это стало основанием смены власти. Это не только поставить под угрозу наше существование, но и пошатнет страну. Политическая обстановка требует единства. Нашего единства.

Чонсок понимал и в последние дни всё чаще искал в себе силы снова вернуться к привычной жизни. Порой даже удавалось. Правда, ненадолго. Всё здесь напоминало о Тэруми. И это было невыносимо.

Он хотел уже заверить мать, что постарается, как она снова заговорила:

— Я рада, что ты не отверг мой подарок. Надеюсь, он пришелся тебе по душе. Девушка красива, умна и весьма талантлива. Она сможет стать достойной заменой.

Чонсок не сразу понял, о чем она, поэтому какое-то время растерянно смотрел на Императрицу, а когда до него наконец-то дошло, изумленный выдох сорвался с губ.

— Танэри… — выдавил он из себя, в душе убеждая себя в том, что он просто неправильно понял, что мать сейчас несерьезно.

— Да. Твоя новая танэри, — улыбнулась Императрица. — И не беспокойся, на этот раз мы с отцом не будем препятствовать. Конечно, ты не должен забывать, что брак тебе всё же придется заключить с выбранной отцом партией, да и отношения с любовницей нужно будет тщательно скрывать… Но, учитывая твою… маленькую слабость… мы готовы прикрыть на это глаза. Считай это извинением и компромиссом.

Краска оставила его лицо, тело покрылось мурашками холода. Глаза невольно нашли горящий в камине огонь.

— Уходите, — прошептал он, не в силах посмотреть на мать.

До этого момента он и не думал, что есть люди, способные ещё сделать ему больно, но всё-таки талант матери был исключительный.

— Что? — не поняла женщина, удивляясь такой странной реакции на её вполне разумное и щедрое предложение.

— Прошу, уходите, — сквозь зубы процедил Чонсок.

Ярость постепенно захватывала всё тело. Желание ударить женщину, которая подарила ему жизнь и которая сейчас эту жизнь забирала, отравляя его душу своим ядом, было нестерпимым. Он сжал спинку кресла, впиваясь пальцами в мягкую обивку.

Когда дверь за Императрицей закрылась, Чонсок закричал, а потом вскочил, опрокидывая кресло, и схватил стоявшую на камине вазу, зашвырнул в стену. Осколки разлетелись по комнате. Он снова кричал и принялся ломать и крушить мебель в своей комнате.

Когда голос охрип, а вокруг больше ничего не осталось, он опустился на пол.

Среди щепок и осколков он лежал и смотрел на огонь в камине, мечтая исчезнуть и больше не существовать.

Просто не видел смысла.

Ведь всё, что у него осталось, — это воспоминания.

— Тхарамэ и вэн даур, Руми…

Глава 7

г. Кейм, империя Азуриан, два года назад…

Весь день Тэруми бросало от паники до эйфории. Она вспоминала его признания и поцелуи и сходила с ума от желания снова испытать это. Но вспоминала она и его первую реакцию на её руны и боялась. Если он сейчас всё осознает и решит её казнить… Каждый раз, когда за дверью раздавались шаги, она затихала, боялась даже дышать. Ей казалось, что за ней пришли, чтобы отвести в камеру.

Заняться было нечем, поэтому Тэруми убрала комнату, постирала вещи, сходила в ванную и долго там отмокала, потом раз пять переоделась: с домашнего на форму и обратно. Ближе к вечеру кто-то постучал. Скрываться было бессмысленно, и она на негнущихся ногах пошла открывать. Это был Сэм. Он с порога сгреб её в охапку и прижал к себе.

— Отпустили, — прошептал он.

— Эй, танэри Анн, вы забываетесь! — Она отпихнула его и улыбнулась.

Он прошел в её комнату и потянул за собой, дверь по-хозяйски закрыл.

— Что произошло? Я не рискнул ни у кого спрашивать, боялся сделать только хуже.

Она вдруг поняла, что осталась с Сэмом наедине. Ей стало неуютно. Она была в просторной домашней одежде, слишком вольной. А он был мужчиной, который стоял в полумраке возле неё. И если раньше это было в порядке вещей: они были друзьями так давно, что такие условности, как и личные границы, давно стерлись, — то сейчас, после всего, что произошло днем, Тэруми посчитала это неправильным.

— Отвернись, — сказала она.

— Что? — не понял он.

— Я сказала «отвернись», а лучше выметайся, — строго проговорила Тэруми. — Я не приглашала тебя в комнату. Да и я неподобающе выгляжу.

— С чего это… — Он осекся и замер, уловив перемены в её глазах. — Ты же понимаешь…

— Это не твоё дело, — перебила его Тэруми и открыла дверь.

— Надеюсь, ты не пожалеешь о своем выборе, — тихо проговорил Сэм. — И да, я на перевод согласен.

Тэруми захлопнула за ним дверь и устало прислонилась к ней. Последние слова Сэма засели в голове. Она-то не пожалеет, а вот Чонсок, похоже, пожалел, потому что за день не нашел времени, чтобы поговорить с ней. Мог бы прислать кого-нибудь… Что ж… Завтра всё равно нужно будет заступать на службу.

Тэруми