Она стянула с себя сапоги. Смотреть на данхне не стала — предполагала, какое у него было сейчас лицо.

— Что ты делаешь? — изумленно прошептал он, забываясь и переходя на вольное обращение.

— Впервые в жизни говорю правду, — с маниакальным спокойствием проговорила Тэруми. — Кстати, ты будешь первым, кто её не только узнает, но и увидит. В какой-то степени я даже рада, что это будешь именно ты…

Штаны, как назло, отказывались закатываться, а снимать их полностью было… не хотела она в таком виде предстать перед данхне. Она протянула руку и попросила:

— Можно кинжал? Я сразу верну…

Всё ещё пребывая в шоке, данхне послушался и отдал оружие. Тэруми оттянула ткань штанов и резанула от стопы до колена, а потом подошла, вложила оружие ему в руку и сразу же отошла.

— Моя мать была не просто иллинуйкой. Она была ведьмой. — Тэруми и сама удивилась, насколько легко это прозвучало. — У меня руны, как у ведьмы. В двадцать один появились. Магии за собой не чувствую. Но это и неважно, знаю.

Она отодвинула ткань, демонстрируя полоску на ноге. Данхне издал сдавленный звук и резко отпрянул, сжимая в руках оружие. Когда отступать было некуда и он уперся бедрами в стол, то замер, в ужасе смотря на неё. Он видел перед собой чудовище, способное убить его своей темной сутью. Тэруми понимала и принимала… Должно было быть больно, но стало легче. Её тайна стала не только её, и уже одно это скрашивало её участь.

— Я знаю, что меня ждет, — она хотела быть сильной и говорить ровно, но голос всё равно дрогнул, — и, прежде чем ты позовешь стажу, ну или решишь убить меня, я хочу попросить о последнем желании… Это ведь не так много?..

Тэруми сделала осторожный шаг к нему — он ещё сильнее сжал рукоять оружия, отклоняясь назад. Понимая, что у неё есть всего несколько секунд, она быстро сократила расстояние, запустила свои пальцы в его шелковистые волосы, притянула к себе и прижалась губами к губам. Сначала данхне оторопел, а потом её бок кольнуло острие оружия. В голове Тэруми возникла только одна мысль: «Вот теперь и умереть не жалко». Только ещё совсем немного побудет вот так рядом, прикасаясь к нему…

Громкий звук заставил её вздрогнуть и открыть глаза. Она не сразу поняла, что именно упало.

— Я не ранил тебя? — испуганно прошептал он, наклоняясь и смотря на её бок. — Тебе нужно к лекарю…

— Что? — не поняла Тэруми, но он стал оттягивать ткань её туники, собираясь посмотреть, насколько серьезная рана.

Тэруми посмотрела вниз и увидела валяющееся на полу оружие, а потом перевела взгляд на данхне, который при виде проступившей крови, заволновался ещё сильнее.

— Ты не понял, что я сказала?! — недоумевала она.

— Понял, не кричи, я ещё не знаю, как к этому относиться… я… мне нужно время… пугает до дрожи… не дави на меня… и тебе нужна помощь…

Он наконец-то смог разобраться с её одеждой и оголил бок, увидев, что рана несерьезная, облегченно вздохнул.

— Чонсок Лим! — позвала она, пугаясь его реакции и серьезно опасаясь за свой рассудок тоже. Ведь то, что она видит, не может быть правдой. — Что ты делаешь?!

— Прости, я…

— Прости?! — воскликнула она, отпрыгивая. — Ты точно видел?

Она показала ему ногу. Данхне побледнел.

— Не нужно… Я же просил…

Наконец-то до неё стало доходить.

— Ты… ты… не убьешь меня?.. — выдохнула она свой страх вслух.

— Я… не могу…

Он и сам не верил, что говорил это.

— Чон… — пролепетала она, и слезы побежали по щекам.

Тэруми подалась навстречу, и он заключил её в объятия, вжимая в себя с таким надрывом, словно без этого перестанет существовать. Подхватив её за талию, он развернул и усадил на стол. Губы нашли её и жарко, на грани исступления поцеловали, и следом получили такие же поцелуи в ответ.

Они цеплялись друг за друга, обдавая жаром искрящихся желаний, убегая от реальности, где всё происходящее не может быть. Где сын Повелителя не должен был касаться дочери ведьмы…

— Руми… — шептал он, покрывая поцелуями её лицо и шею, стирая слезы.

Он горел от страсти и тесно прижимал к себе, позволяя почувствовать, как сильно хочет её. Она сходила с ума от его рук и нетерпеливо расстегивала пуговицы на его рубашке, желая коснуться кожи. С губ стали слетать стоны, которые он принялся собирать поцелуями…

В дверь постучали. Они замерли, часто дыша, но так и оставаясь в объятиях друг друга.

— Данхне Лим, вас вызывает к себе Повелитель, — сообщили за дверью.

— Я скоро буду, — отозвался он хрипловатым от желания голосом.

Реальность навалилась на Тэруми, заставляя сжаться. Чонсок поцеловал её оголенное плечо.

— Прости, мне нужно идти, — прошептал он, когда шаги за дверью стихли.

— Данхне Лим… — начала Тэруми и осеклась. Что бы она ни сказала, будет глупо. Как теперь быть — не понимала.

— Наедине никаких данхне, — попросил он, заглядывая в её глаза. — Поняла? — Она поджала губы и кивнула, отводя взгляд. Он взял её за подбородок и заставил на себя посмотреть. — Наедине я хочу быть с тобой настоящей. Без рангов, уставов и условностей.

— Ты пожалеешь, — предупредила она его, а в глазах загорелись озорные огонечки счастья.

Он залюбовался ими и нежно улыбнулся.

— Я жалею лишь о том, что так долго не разрешал себе счастье, моя маленькая танэри, моя Руми…

— Чон… — она снова попробовала его так назвать, но уже осознанно. Это… было так же волнительно и сладко, как и слышать собственное имя из его уст.

— Ты… ты… точно не ведьма?.. — спросил он спустя паузу.

— Точно. — Ей было стыдно говорить об этом. Да и внутри ещё жил страх, что данхне опомнится и…

Он догадался о её сомнениях.

— Навсегда в моем сердце, моя маленькая танэри…

Его признание подтолкнуло её в пропасть невозврата, и она стремительно летела туда с человеком, которого любила всем сердцем, и ей было не страшно.

— Любимый…

Она коснулась его щеки, а следом обвила руками шею, прижимаясь уже нежно.

— Про руны никому не говори, вернись к себе в комнату и сегодня на глаза Дэкстору не попадайся. Я всё улажу. Официально я должен буду наказать тебя. Поэтому половину жалования сниму, но я всё верну…

— Мне не нужны твои монеты! — возмутилась она и отстранилась.

— Руми!

— Я сказала «нет»!

— Кажется, я уже жалею о своем