— Как тебя?

— Как меня!

Я уже не скрывала, что откровенно издеваюсь. А что? Не собираюсь сидеть здесь и трястись, как кролик!

— И почему ты дала себя поймать?

Вопрос ударил наотмашь. Сильнее, чем что-либо. К щекам прилила кровь, по которой разлился стыд. Стыд за то, что я действительно подставилась, дала себя схватить, связать. И вина за то, что должным образом не защитила родных, свою семью. Позволила генералу и Лиаму использовать себя, как им захочется.

Я оттолкнула руки альфы, что продолжали блуждать по моему телу.

— Хватит! — рявкнула. — Будто у меня был выбор?

В его глазах мелькнуло нечто недоброе, и через мгновение я снова оказалась на спине, а он между моих ног.

— Выбор есть всегда, — процедил он мне в губы, и меня понесло. Я задергалась, покрывая его плечи и грудь ударами кулаков, прокричала:

— Выбор, чьей шлюхой стать?

— Значит, генерал хотел тебя себе?

— Что?! — я распахнула глаза, даже позабыв о своей борьбе. — Нет!

Я скривилась так, будто глотнула рассола.

— Он омерзителен! Настолько же сильно, как и ты.

— Я? — На лице альфы заиграли желваки, будто сравнение с Дорсаном для него было самым страшным оскорблением. Но меня уже было не остановить:

— Ты ничем не лучше него. Он отправляет девушек к альфам, чтобы те лишали их чести и жизни, а ты берешь его подачки. Играешь по его правилам…

Матрас возле моей головы вспороли острые когти, да так, что мои последние слова застряли в горле.

— Играю по его правилам? — От его рычания, от того, как изменился его голос, вобрав в себя всю звериную природу, на моем теле все волоски зашевелились. — Я живу, чтобы увидеть его мертвым. Убить собственными руками. Или лапами, как тебе больше нравится. Если он отправил тебя ко мне нарочно, посчитав, что таким образом я растаю, размякну, то просчитался.

Я смотрела в жестокие глаза зверя и не понимала, почему он должен был растаять рядом со мной. Я ведь не какая-нибудь особенная девица, я одна из волчьих невест. Одна из многих. Так почему он злится? Или он пытает всех попадающих к нему невест, выясняя подробности из знакомства с генералом?

— Подарок я оценил, — хмыкнул он, — но ночь не закончилась. Еще успеем продолжить наш разговор.

С этими словами он отстранился, но лишь для того, чтобы перевернуть меня на живот. Что?! Только не снова!

— Омерзителен, говоришь? — прошипел он мне в спину. — А если так?

Он скользнул в меня, пока что пальцами, подготавливая для себя. Надавил на поясницу, когда я попыталась встать. Эта поза оказалась самой для меня уязвимой: я не могла отбиваться или кусаться, не могла ему противостоять.

— Животное! Я не выдержу!

— Разве вас не готовят? — издевательски спросил он, проходясь губами по моей спине, будто вознамерился посчитать все позвонки. — Тех, кто может выдержать.

— Меня не готовили! — выкрикнула я. — Меня заменили в самый последний момент.

Альфа перестал двигаться и двигать пальцами во мне, и я выдохнула, радуясь этой передышке.

— Почему?

— Одной из невест вервольф порезал лицо.

— Вервольф? Тот, что был в зале?

— Он. Он заменил ее мной. Я оказалась здесь случайно.

Я не видела его глаз, но чувствовала, что он раздумывает. И почти расслабилась, если вообще можно расслабиться, когда у тебя за спиной опасный хищник, но тут услышала ответ:

— Это вряд ли. Но уже не имеет значения.

— А что имеет? — насторожилась я, чуть не свернув голову в попытке заглянуть ему в глаза. Только в них на такой голод натолкнулась, что меня и в жар, и в холод бросило одновременно.

— То, что ты первая волчья невеста, которую мне хочется попробовать на вкус.

«Вервольфы людей не едят», — мелькнуло в моей голове. Мелькнуло и пропало, потому что альфа потянул меня на себя, заставляя встать на колени. Казалось бы, разве можно стать более уязвимой? Но я стала. А в следующее мгновение вообще обо всем забыла, потому что сначала промежности коснулось его горячее дыхание, а затем он меня лизнул. Там!

Меня тряхнуло так, что я чудом не взлетела над матрасом или над шатром вовсе. Боли не было, но вот ощущение неправильности происходящего было. Моя ночь с альфой вообще была вся неправильной, но это… касание языком виделось, чувствовалось чем-то порочным, совершенно запретным. Такие ласки даже с суженым под вопросом, а вот так, с незнакомцем, и подавно!

— Что? Что ты делаешь? — спросила я охрипшим, сорванным голосом.

— Пробую тебя на вкус. — В подтверждение моих слов он глубже нырнул языком в мое нутро, чтобы затем пройтись между лепестков плоти, увлажняя меня, смачивая своей слюной.

Мне стало стыдно. Мне стало жарко. Захотелось сбежать от этого еще сильнее.

— Хватит! — почти всхлипнула я, когда он повторил бесово движение. — Уже попробовал!

Он остановился, но лишь для того, чтобы поинтересоваться:

— Приказываешь мне, шлюшка? Помни свое место.

К щекам кровь прилила еще сильнее, особенно, когда он сильнее раздвинул мои ягодицы, больше раскрывая меня для себя. Я подавилась яростным вздохом, вновь закусила многострадальную губу, пока он вылизывал меня. Не будь это настолько унизительным, могло быть даже приятным. Поэтому я сильнее впивалась зубами в нежную кожу, рискую оставить на лице рубец. Зато это отрезвляло. Заставляло отвлечься о того, что он делал со мной. А что он делал…

Сначала движения вервольфа казались мне хаотичными, бездумными, но потом они приобрели некий ритм, который то превращался в тягуче-медленный, то сбивался на быстрые удары. Причем эти удары приходились в определенную точку, о существовании которой я до сей поры не ведала. Давление на нее заставляло ощущать болезненное чувство внизу живота. Не ту режущую боль, что я испытала во время первого проникновения, а пугающую тягу продлить это ощущение, от которого во всем теле загорались и пламенели костры. И зубы уже не спасали от этого желания.

Желание? Это и есть желание? Плотское влечение, что испытывает ко мне это чудовище? Это оно?

Я испугалась собственного осознания и вздрогнула, когда язык альфы снова нарочно мазнул по потаенной точке. Мазнул, ударил, впился в нее губами, посасывая и вышибая из меня хриплый стон. Я испугалась не только осознания, но и вот этого стона. Выдающего