Глава 10

Ева

Я готовилась к боли. Ждала ее. Помнила, как это было с Айрой в первый раз. Как она кричала, как по ее щекам текли слезы. Себе я запретила плакать, даже если вервольф начнет рвать меня на куски.

Я готовилась к боли, к тому, что должно произойти. Может, поэтому не смогла прочувствовать ее в полной мере. Ярость затмила мне глаза, и все произошло слишком быстро. Мне будто горящим поленом в живот ткнули несколько раз, обжигающе-болезненно, но все прекратилось раньше, чем я опомнилась.

Меж бедер саднило, горело и ощущалась влага. Много-много влаги. Но при этом хотелось спросить: и это все?

Когда Лиам издевался на Айрой, он мог делать это часами, а этот альфа излился в меня за несколько толчков. И это, пожалуй, было самым отвратительным. Словно мы сношались будто животные. Никакой святости, никакой нежности, не по-человечески. Все закончилось, а я почувствовала себя испачканной. Использованной. Грязной водой из лужи.

И сделали меня такой вервольфы. Сначала Лиам, потом этот альфа.

Но оказалось, я ошиблась с тем, что все закончится так быстро. Стоило мне посмотреть на него зло, как эта махина со своим горящим бревном снова меня возжелала. Я сопротивлялась как могла, но он все равно вновь нанизал меня на себя. В глубине души даже какое-то дикое, ненормальное злорадство поднялось: пусть продолжает рвать на части, только бы моя ярость, моя решимость довести дело до конца не угасала. Пусть будет больно!

Но больно не было. Я почувствовала удивительную наполненность: его по-прежнему было слишком много. Вся же боль разом исчезла, я ощущала разве что ее отголоски. Ее затмил жар, что разнесся по всему телу, и мощные толчки. Звериное рычание и тяжесть мужского тела, когда все закончилось. Он накрыл меня собой, и перед лицом мелькнула сильная рука, в которую я впилась зубами. Возможно, во мне тоже прорвалось что-то звериное, но я сделала это, не задумываясь. В тот момент, когда он вновь излился в меня.

Почувствовав кровь на языке, я разжала сведенные челюсти и крепко зажмурилась. Не знаю, чего я ждала. Удара? Наказание за причиненную боль? Но альфа скатился с меня, поднялся и прошелся по шатру: я слышала его слишком мягкие для такого огромного хищника шаги. Когда он отошел к противоположной стене, я приоткрыла глаза и соскреблась с матраса. Тело ломило, оно меня совершенно не слушалось, в горле пересохло, а мерзкий соленый привкус вызывал тошноту.

Наконец-то у меня получилось сесть, от этого движения я почувствовала, как из меня вытекает его семя, и тут же свела ноги, чувствуя себя премерзко. Там, внизу, все по-прежнему горело, пылало жаром, но не от боли — тут зверь оказался прав. От чего-то еще, чему я не смогла придумать определения. Искала и искала, но не находила. Единственное, чего мне по-настоящему хотелось, так это помыться: снаружи и внутри. Чтобы стереть его прикосновения. Но разве это сейчас возможно? Альфа дал понять, что все так быстро не закончится. Еще добавил, что к концу ночи я запрошу его ласки!

Мерзавец! Зверь!

Все это омерзительно!

Разумом и вдалбливыми в мою голову советами Лиама я понимала, что надо изобразить послушание. Чтобы усыпить бдительность альфы, чтобы легче было зарезать это чудовище! Но ничего не могла с собой поделать. Меня трясло от презрения, от того, что он со мной сделал.

Поэтому не мольбы ему о продолжении будут, а клинком по горлу!

Я настолько увлеклась собственными думами, что едва не подпрыгнула, когда обнаружила подкравшегося зверя. Сердце испуганно затрепыхалось в груди, гулкими ударами отозвалось в ушах. Может, поэтому до меня не сразу дошел смысл его слов. А когда дошел — кажется, его стук вовсе оборвался.

— Что задумал генерал? — переспросила хрипло, облизав безумно пересохшие губы, а зверь внимательно проследил за моим движением и нахмурился.

— Да, — подтвердил он. — Говори.

Вервольфы чувствуют ложь, я это знала и не могла ему лгать. Могла только изворачиваться.

— С чего ты это взял?

— С того, что из-за тебя чуть не передрались все альфы.

Я едва не вздохнула с облегчением, сдавливающие внутри тиски стали слабее. Он не знает, а я не знаю, почему они хотели передраться.

— Красивая, наверное, — ответила, задрав подбородок.

Он не купился на мою браваду. Я это поняла раньше, чем его ладонь снова легла мне на горло. Разве что не в удушающем захвате, как в прошлый раз, а пока ласково, с нежностью. Но я на эту нежность тоже не купилась: знала, чем это может закончиться. Вервольфу уже не понравился мой ответ. Не понравится второй — его пальцы украсят когти, и кровь появится не только между моих бедер.

— Красивая, — хищно оскалился он. — Но мы это уже выяснили. Осталось выяснить, чем нас хотел удивить генерал Дорсан.

Его ладонь, та самая, на которой уже почти растаял след от моих зубов, сместилась ниже, на грудь, сжала сосок, ощутимо, до боли. Я вздрогнула, но заставила себя сидеть на месте. Чутье подсказывало, что если оттолкну его, побегу, то только порадую хищника отличной охотой. Я прочла это в его глазах. Я вообще там много всего прочла.

Будь вервольф чуть больше зациклен на моих прелестях, было бы легче, но в загоревшихся желтым звериных глазах горел недюжинный разум. Задурить ему голову не получится, по крайней мере, это будет непросто, и уйти от ответа тоже. Тут нужна была хорошая хитрость или обезоруживающая правда. Я выбрала нечто среднее:

— Я понятия не имею, почему альфы выделили меня среди других.

Он взглядом впился в мое лицо в поисках лжи, так что выдерживать его интерес стало практически невыносимо. На меня словно плитой давила его сила, сила альфы. Но я выдержала, закусив до крови нижнюю губу. Я бы это не почувствовала, не ощути я соленый привкус на языке.

— Но с генералом Дорсаном ты знакома. — Его ладонь переместилась на другую грудь, правда, вместо нового щипка он обвел подушечками пальцев окружность. Мое сердце пропустило удар: я не знала, чего от него ждать, и тонула в волнении.

— Видела, когда ему меня представили как волчью невесту. Он отказался меня развязать.

Зверь неловко дернул рукой, мазнув по соску. Я поморщилась, потому что меня будто молния пронзила: странное чувство. Но его лицо при этом нужно было видеть!

— Развязать?!

— А вы думали, что все волчьи невесты желают оказаться в