— Кстати об отношениях. Ты и Самир. Вы правда пара? — Конечно, он пропустил все важные части, вроде того, как Владыка Каел убил меня, историю с Агной или моё пробуждение со знаками на лице. Иногда он был отъявленным сплетником.

— Понятия не имею. — Я опустила взгляд и стала теребить подол чёрного платья. — Честно, не знаю. Я не знаю, кем мы были до того, как я умерла, не говоря уже о том, что теперь.

Гриша пренебрежительно хмыкнул. — Не знаю, как ты его терпишь.

— У меня плохой вкус и история отношений с негодяями. Всё в порядке.

Он усмехнулся моему колкому замечанию и толкнул меня. — По крайней мере, у тебя в жизни есть один талант. — Он надолго замолчал, прежде чем посмотреть на меня, и его тон стал серьёзным. — Чёрт, Нин. Ты королева. Типа… королева.

— Я такой себя не чувствую, поверь мне. Я чувствую себя полным провалом. Я так же потеряна, напугана и сбита с толку, как и в тот день, когда меня втянули в этот дурацкий мир. — Я провела руками по волосам. — А теперь Самир может продолжать пырять меня, и это не имеет значения, так что это худший вид вечеринки. По крайней мере, раньше он не калечил меня, потому что повреждения были бы постоянными. — Я ворчала. Это было бессмысленно, но выговориться всё равно было приятно.

— Он причиняет тебе боль. Я так и знал. — Гриша рыкнул, тот самый нечеловеческий звук. Это было странным напоминанием, что он был не совсем тем парнем, которого я знала. Деревянная маска, закрывавшая треть его лица, не помогала, но рычание было почему-то более отрезвляющим. — Этот больной ублюдок делает это, чтобы получить своё удовольствие, да?

— Нет. Слушай, это сложно.

— Ты постоянно это повторяешь. Объясни уже.

Как, чёрт возьми, я могла это сделать, если сама едва понимала? На мгновение я подумывала рассказать ему о Горыныче. Это же Гриша. Я могла доверить ему свою жизнь. Но я не была готова признаться Грише, что в каком-то извращённом смысле я здесь по собственному выбору. Страх и беспокойство о том, что Владыка Каел и остальные могут со мной сделать, но, тем не менее, это был мой выбор — остаться здесь. — У меня нет других отметин. — Я подняла руки, показывая ему. — Нигде. Я не знаю, как использовать… эту силу, что мне дарована.

У тебя есть я.

Заткнись, Горыныч.

Можно я выйду поздороваться? Я объясню лучше тебя.

В следующий раз.

Кто сказал, что будет следующий раз?

Просто нет. Не сейчас.

С тобой не весело.

Гриша, должно быть, подумал, что я замолчала, потому что расстроилась, не подозревая, что я занята спорами сама с собой. Может, я и правда сошла с ума. Может, Горыныч был всего лишь плодом моего воображения. Его ещё никто не видел, так что это была возможность. Он обвил рукой мои плечи и прижал к себе. — Это не объясняет, почему Самир причиняет тебе боль.

— Лириена рассказала ему пророчество. Что другой король придёт и уничтожит меня. Он… пытается «вдохновить» меня найти способ дать отпор.

Гриша тяжело вздохнул и покачал головой. — И это лучшее, что он смог придумать?

— Я то же самое сказала.

— Он — садистический ублюдок. Вот и всё. Он мог бы сделать что-то другое, я уверен. Но ему это нравится. Ты не должна быть его пленницей. Ты не должна быть в этой дурацкой комнате. Он использует тебя.

— Я не потерплю, чтобы бродячая дворняга судила мои методы или намерения.

Гриша и я чуть не подпрыгнули на месте, когда Самир внезапно заговорил позади нас. Мы оба вскочили на ноги. Самир стоял в метре от нас, сложив руки за спиной. — Твой час истёк.

— Я не оставлю её здесь. Ты не можешь держать её в плену. — Голос Гриши наполовину состоял из того животного рычания, спровоцированного гневом.

— Ты — оставишь, а я — могу. И она может уйти сама, как только поймёт, как это сделать. — Самир пренебрежительно пожал плечами. — Ты можешь навестить её снова через день или два, если я позволю.

— Если ты позволишь? — Гриша шагнул к Самиру, сжимая кулаки. — Слушай, ты, сумасшедший, кусок дерьма, негодяй…

О, Гриша. Гарантированно усугублял плохую ситуацию.

— Снова скатываешься к непристойным оскорблениям? Вы, современные дети, и ваше отсутствие воображения. — Самир вздохнул, словно имел дело с малышом. И для Самира так оно и было. — Хорошо. — Самир пренебрежительно махнул рукой. Чёрная дыра в пространстве появилась в полу под моим другом, и Гриша с оглушительным воплем провалился вниз. И так же быстро портал закрылся.

— Самир…

— Прежде чем ты станешь читать мне лекцию или беспокоиться, с ним всё вполне хорошо. Я просто сбросил его в озеро в лесу за пределами моего поместья. Худшее, что с ним случится, — это запах мокрой собаки.

Я ущипнула переносицу, пытаясь сдержать длинную, гневную тираду, которую хотела обрушить на Самира о том, что он сам себе не помогает. Неудивительно, что люди его не любят.

— Тебе не нужно было этого делать.

— Нет. Не нужно. Но это было неимоверно приятно.

Ага. Неудивительно, что люди его не любят. Я посмотрела на него и послала ему усталую улыбку, решив попытаться сменить тему.

— Это было мило с твоей стороны — позволить мне повидать Гришу.

— У меня был невелик выбор. Он собирался исцарапать мою дверь до основания, если бы я позволил ему сидеть на моём крыльце и портить дерево, словно домашнему псу, оставленному на улице во время грозы.

Я подошла к Самиру, обвила его руками и притянула к себе в объятия.Он пытался приуменьшить свой поступок, объясняя его исключительно собственной выгодой — тем, что привести моего друга было в его интересах. Теперь я видела это насквозь, как плохую попытку уклониться от того, что он на самом деле сделал. А именно — впервые поступить по-доброму.

Самир обвил меня руками и прижал к себе. Его напускное спокойствие рухнуло с поразительной скоростью.

—