Я снова рассмеялась и смахнула его руки со своего лица. — Да. Я в курсе.

Выражение лица Гриши было борьбой шока и облегчения. — Это правда! Элисара несла какую-то чушь, но я не верил. Чёрт, Нин — ты правда королева? Но… ты же умерла. Вечные вернули тебя к жизни такой?

— Наверное. Я не понимаю. Я не знаю, почему это случилось. — Я обняла его, теперь, когда он наконец успокоился. Было так хорошо видеть его, что я чуть не расплакалась. Но на сегодня слёз у меня было достаточно на всю жизнь. У меня и так хватало причин для рыданий; счастье не должно было быть одной из них.

— Когда Элисара сказала мне, что Самир взял тебя в плен, на этот раз я должен был прийти. Я должен был убедиться, что с тобой всё в порядке. Мне плевать, что они говорят. Я не позволю этому придурку…

— Осторожнее, мальчик.

А, точно. Самир всё ещё был в комнате. Я прервала объятия с Гришей и с усмешкой посмотрела на колдуна. Он прислонился к столу, скрестив руки на груди, — поза человека, которому смертельно скучно. — Будь поласковее, Самир.

— Он оскорбил меня, позволь напомнить. Я разрешил блохастому паразиту навестить тебя, разве нет?

— Он причиняет тебе боль? — спросил меня Гриша.

— Ну… — Чёрт, я не знала, как на это ответить.

— Он причиняет, да? — Гриша прорычал, и звук был совершенно нечеловеческим. На мгновение я забыла, что теперь он был оборотнем. Что-то вроде перевёртыша.

— Это сложно, — было всё, что я могла сказать.

— Не защищай его! — проревел Гриша, и его глаза опасно блеснули. Гриша повернулся к Самиру, словно готовясь к драке.

— И что ты сможешь сделать, если бы это было так? Нассать на ковёр? Потрепать мебель, возможно? — Подначивал его Самир. Гриша не представлял угрозы для колдуна.

Я встала между ними. — Самир, остановись. Оба вы, прекратите.

— Я, на сей раз, не делаю ничего дурного, — настаивал Самир. Гриша всё ещё рычал, словно пёс, недовольный тем, что в доме чужой. Я на мгновение прикрыла глаза рукой, находя странное утешение в том, что меня окружают идиоты. Вся моя жизнь, возможно, перевернулась, но некоторые вещи никогда не меняются.

— Гриша, всё в порядке. Самир… всё нормально. Обещаю. Это сложно. — Я повернулась к Грише и постаралась изо всех сил улыбнуться. — Здесь мне безопаснее, чем там. По крайней мере, какое-то время. Возможно, у меня и есть эти дурацкие знаки на лице, но я не знаю, что делаю. Самир пытается помочь мне. Если бы я вышла сейчас, Владыка Каел просто убил бы меня во второй раз. Ты же знаешь, он бы так и поступил.

Мой лучший друг фыркнул с недоверием, но затем покачал головой и вздохнул.

— Ладно. Но я ему не доверяю. Он — эгоистичный, самовлюблённый негодяй, и я думаю, он просто использует тебя, — проворчал Гриша и в сердцах взмахнул руками. — Но я всё равно ничего не могу с ним поделать.

— О, смотрите, у собаки всё-таки есть одна извилина.

— Самир! — рявкнула я на него. Самир просто поднял руки, словно говоря, что сдаётся и закончил со своими язвительными комментариями. Я не верила в это ни на секунду. — Мы можем побыть наедине?

— Прошу прощения? — Самир прозвучал смертельно оскорблённым.

— Я хочу поговорить с другом наедине. И кроме того, тебе будет смертельно скучно. Ты же знаешь, что так и будет. — Я усмехнулась ему, бросая вызов попытаться сказать, что я не права.

Самир театрально вздохнул и выпрямился.

— Хорошо. Да. У меня есть дела поважнее, чем слушать, как вы двое трещите о том, как глубоко порочно моё существование. Я вернусь через час. — И с этими словами Самир исчез, словно его и не было.

— Он негодяй, — сердито пробурчал Гриша. — Настоящий негодяй.

— Он не так уж плох, когда узнаешь его получше. Обещаю.

— Узнать получше, да? — Гриша толкнул меня в плечо, и мы вернулись к нашим старым привычкам. Он дразнил меня, как это бывало после моих удачных свиданий в Барнауле. — Так что, та другая сплетня, что мне рассказала Элисара, правда, да? Ты и этот придурок? Серьёзно? Я думал, тебе не нравятся негодяи.

Я простонала. — Чувак, это как-то само получилось. — Я подошла к краю рва, окружавшего платформу в комнате, и села на него, свесив ноги. Гриша последовал моему примеру.

— Такие вещи просто так не случаются.

— Я ничего не могла с собой поделать. Он не тот, кем его все считают. Я не знаю, как это объяснить.

— Ладно, попробуй всё равно. И… пожалуйста, пропусти некоторые детали. — Гриша сделал драматический вид, и теперь моя очередь было толкнуть его в плечо. Мы оба рассмеялись, и облегчение, которое я почувствовала от присутствия моего друга, почти во второй раз за сегодня заставило меня проиграть борьбу со слезами.

Я прислонилась к его плечу и, не зная, что ещё делать, начала рассказывать ему обо всём, что случилось с тех пор, как я видела его на балу. Всё, что я узнала о Самире, о мире, о времени, проведённом с ним. Я добросовестно опустила пикантные подробности. Это было нашим единственным правилом, когда речь заходила о наших отношениях. Оба мы были совершенно счастливы не знать деталей.

Когда я закончила, настала его очередь. Я сидела и слушала, как он рассказывал мне о своей стае, об Элисаре, о том, как его избивали, и он учился защищаться. О друзьях, которых он уже завёл, и о том, как ему нравится быть в Нижнемирье. И снова я почувствовала зависть к Грише.

— А Суён, чёрт, — фыркнул Гриша. — Я имею в виду, она…

— Никаких подробностей!

— Но то, что она может делать с…

— Нет, нет, хватит.

— Я имею в виду, её ноги могут…

Я прервала его возмущённым криком и сильно толкнула обеими руками. Мы оба снова разразились смехом. Кривая ухмылка Гриши выдавала, что он делал это специально. Словно ничего