себя. Развернувшись на живот, я кое-как встал на колени и приподнял голову.…
— Так, смотри, что у меня есть, — и мне под нос сунули россыпь медикаментов. — Что будешь?
Я навел резкость на ассортименте успокоительных и взялся за упаковку со шприцем:
— Вот это…
— Всё?
— Пока да….
Укол вышел болезненным, рука едва не отнялась. И я снова перекатился на спину и прикрыл глаза.
— Кофе тебе сделать? — послышалось будто сквозь сон.
— Да.…
Вскоре ощущение мира начало возвращаться. Я сел и уперся локтями в колени. Душа по ощущениям стала каменной и тянула вниз… Желательно, на дно вот этого пруда, рядом с которым стояло ведро. Его глубины бы хватило.… Я протер лицо и тряхнул головой. Чёртова побочка транквилизатора. Но без него было бы сложнее.
— Воды…
— Держи. И пожрать.
Да, поесть не помешает.
— У тебя ни черта сладкого нет, — посетовал Свят. — Но скоро привезут.
Глюкоза…. Лучше бы внутривенно, конечно…
— Где.… — просипел я. — Куда её увезли? И кто поднял это дело?
Свят сел рядом:
— Жри бутер. — Он вздохнул. — Это дело лап того плешивого Евстигнеева. Откуда он нарыл — пока не знаю.
— Мне нужно ее вытащить. — Тут меня затошнило. Пришлось подтянуть к себе ведро….
— Воды, — передал мне стакан Свят. — Наша система правосудия — удивительное дело. Убить ты свою женщину можешь, и даже выйти под залог. А вот женщина на такие решения прав не имеет.
— В документе говорилось, что обвинение строится на том, что Алёна сделала аборт без моего ведома….
— Ты можешь это опровергнуть, но там все дело в том, что если бы Алёна сделала аборт с твоего ведома, не пошла бы в подпольный кабинет для таких женщин.… Прости, Сева, я ещё не успел подумать и узнать подробности. О, сладкое подвезли.…
Он поднялся и ушел с оранжереи, а я попытался хотя бы сесть прямо и прикрыл глаза, делая глубокий вдох. Сначала нужно обеспечить себе ясные мозги. Но до мобильника нужно было ещё доползти.
— Оо, ты ходишь, — оценивающе глянул на меня Святослав, когда я вышел из уборной. — Эклеры будешь?
— Да. — Я прошел к кухонному столу и подхватил мобильный.
Нужно было достать ещё уколов. И таблеток. Смотря, как пойдет. Но так, чтобы мать не узнала. А для этого у меня были надежные семейные связи. Я только подумал некоторое время, какими именно воспользоваться — более близкими или теми, что подальше. В итоге решил позвонить дяде.
— Игорь, привет. Удобно?
— Да, Север, говори, — вполне бодрым голосом ответил он, несмотря на время суток. — Только из операционной выполз…
Я коротко обрисовал нужду и заключил:
— Только чтобы мать не узнала.
Когда он напряженно замолчал в трубке, я уже было решил, что надо было начинать с деда.…
— Север, я всё сделаю, — вздохнул Игорь, — сейчас отправлю.
— И, пожалуйста, не волнуйся и не спрашивай ни о чём. Мне просто нужно оставаться сейчас максимально собранным.… тяжёлые операции в плане….
— Ладно. Не волнуйся. Ива не узнает.
Нет, всё же не ошибся. Игорь сам когда-то был вынужден спасать собственный рассудок после разрыва отношений. Ему понадобилась тяжелая реабилитация, и он мне был ближе всего из семьи. Только у него все по итогу наладилось. А вот у меня до недавнего времени даже надежды не было.
А осталась ли она теперь?
— Сева, эклер, — напомнил Свят и сунул мне под нос тарелку и чашку кофе.
— Когда узнаешь подробности? — поднял я на него взгляд, откладывая мобильный.
— В процессе.
28
— Мне нужно знать, возможно ли вытащить Алену под залог.
— Скоро всё узнаем….
— А ещё мне нужно ехать к ней.
Наши взгляды встретились.
— Ты не в состоянии, — сурово постановил Свят.
— Я обещал ей, что всё решу, а она там одна.
— Север….
— Выяснишь, где она?
— Сожри, мать твою, эклер! — прорычал он. — Ты был в обмороке, пока я тащил тебя к пруду!
— У меня уже все под контролем.
— Это у меня все под контролем — ты, эклеры и ведро! Мне страшно было сейчас! До ужаса! Я думал, что не вытащу тебя!
— Ладно, я ем.… — Я послушно запустил пальцы в коробку и выудил оттуда пирожное.
— Кофе, — пододвинул он чашку.
— Спасибо, Свят, что приехал.
— Я знаю, что ты сделаешь то же самое, когда придёт моя очередь ползать перед кем-то на пузе.… — И он усмехнулся невесело.
Какое-то время мы сидели молча. Я жевал эклер, не чувствуя вкуса, а перед глазами всё стояла Алёна. Босиком. С кроссовками в руках. Боялась на меня посмотреть…. Она снова меня боялась.
Когда же она это сделала?
— Отец рассказал мне, что мама сделала от него аборт. Пока он искал её год, — тихо сказал Святослав.
— И как он пережил?
— Кто его знает? — пожал он плечами. — Как-то пережил. Если бы не пережил, не было бы ни меня, ни сестры, ни нашей семьи. — Он помолчал немного, прежде чем продолжить. — Но никто не может быть таким, как мой отец. И в другое время я бы за это выпил.
— Алёна правильно сделала… — хрипло заключил я. Только бездна боли медленно расползалась в груди. Во рту снова пересохло, но я упрямо протолкнул глоток кофе в глотку, приказывая зверю заткнуться. — Беременность ее бы доломала. А так — она у меня есть.
— Что между вами поменялось? — спросил Свят, нервно барабаня по экрану мобильного. — Вы будто.… Не знаю, как это сказать.… Будто не виделись давно, и, наконец, встретились.
— Так и есть, — вымучено улыбнулся я. — Зверь познается в беде….
— Это всегда имело смысл.
Его мобильник пиликнул, и я вцепился в друга взглядом.
— Есть место, ответственный за возбуждение уголовного дела, — заговорил он сосредоточенно, изучая полученную информацию. — Арестовали врача, которая проводила подпольные аборты. А она слила весь список клиенток. Дерьмово….
— Объясни.
— Затянется. Пока всех соберут, пока допросят…
— Поехали.
— Да.
Я опрокинул остатки кофе в горло и поднялся из-за стола.
*****
Пару дней назад мне все казалось безнадежным.