Средь розовых облаков двигаются тёмные силуэты. Они тоже ищут маленькую нимфу… идут к ней… Они могут найти её раньше, и эта мысль болезненно сдавливает шею.

Шаг… ещё шаг…

Внизу всё ещё скрывается серая вязкая хмарь, в которой, словно в болотной трясине, с каждым шагом утопают мои ноги…

— Ты сам всё выдумал, и сам поплатился за свою наглость… — усмехается голова бывшего друга. — Потому что пытался взять то, что тебе никогда не принадлежало…

Впереди мягко светится большое облако и я знаю, что именно там прячется маленькая нимфа. Нимфа, которая никогда не соглашалась быть со мною…

— И ты никогда не имел на неё права…

Иди к демонам, Эмильен…

Ложусь на живот и гребу руками в сторону большого облака.

Даже если нимфа не позволит мне себя найти, другие тоже не смогут до неё добраться…

Глава 14

Будни леди Милс

Ева

— Ещё цветы?

— И письмо! — Сэлли ставит на кухонный стол пятый букет, а письмо протягивает мне.

' Дорогая леди Милс, ваш образ будоражит моё сердце бессонными ночами. Будьте милосердны, подарите мне счастливые мгновенья, позволив пригласить вас на прогулку в парке.

Лорд Милрой'

Всё бросила и побежала волосы назад.

— А здесь ещё коробка с пирожными и записка, — Леди Тайлин заговорщически пододвигает коробку поближе ко мне.

Разворачиваю другое послание:

' Мечтаю коснуться вашей руки и волос цвета поздней осени.

Лорд Вайлер'

А вот этот милорд пока лидирует по количеству присланных записок. И если я правильно понимаю, то это тот самый Вайлер, что читал поэму для приспешниц леди Маноли в тот злосчастный вечер во дворце.

Не припомню, чтобы тогда данного персонажа беспокоили мои руки и волосы. Более того, я отлично помню, что он появился в компании Анриетты и Эмильена Эмильтона и преспокойно наблюдал за попытками меня высмеять.

Руку ему теперь мою подавай… ага…

Надеюсь, он удовлетворится собственной рукой.

— Нет, ну это никуда не годится. На кухне мы пьём чай и завтракаем, а не цветочки нюхаем, — упираю руки в боки, рассматривая заставленный цветами стол. — Сэлли, вот эти цветы унеси в салон и поставь на столик возле диванчиков, пусть гости любуются. Леди Тайлин, вы не против, если какой-то из оставшихся букетов украсит вашу комнату?

— Ах, Лоривьева, но это всё предназначается тебе, дорогая. Как я могу?

Поднимаю бровь. Вот вроде бы взрослая женщина, а наивности в ней на десятерых девиц хватит.

— Можете, леди Тайлин, — уверенно киваю. — Меня это всё интересует не более, чем прошлогодний снег.

— О, ну если ты не против… — она выглядит немного огорчённой. — Мне очень нравятся эти лилии.

— Забирайте!

— Ах, Лоривьева, но разве тебе не интересно пойти на прогулку с этим лордом? — подтягивает поближе букет.

— Пожалуй, воздержусь.

— Но это так романтично!

Ага. Очень.

Они меня знать не знают, едва ли помнят, как я выглядела, но вдруг воспылали нежными чувствами… кобели аристократической породы.

А вообще, надо бы решить, что со всем этим «счастьем» делать. Потому как, чем больше я об этом думаю, тем меньше нахожу поводов для веселья.

Хотя бы потому, что Эмильен «несостоявшийся насильник» Эмильтон и леди «глава курятника» Маноли теперь тоже в курсе, кто стоит за нынешними эротическими шалостями аристократов.

Так стоп…

— Леди Тайлин, откуда вы узнали про приглашение на прогулку? Вы читаете мои записки?

— Ох… — краснеет аки маковый цвет и прижимает ладонь к губам. — Прости… всего парочку… не удержалась.

Подхватывает букет лилий и натурально сбега́ет.

Провожаю её возмущённым взглядом. Детский сад какой-то.

Так о чём это я?

Ах да… очевидно же, что после моего похищения, заговорщики рассчитывали на позорный побег из столицы этой «ужасной, невоспитанной и плохо образованной леди Милс». О да, моя персона явно не вписывалась в их планы.

Наверное, это и имел в виду Эмильтон, когда обронил, что «дело сделано».

Не удивительно, что Анриетта переполошилась, когда Рэйнхарт увидел меня в лавке фиры Кларис. Поэтому и попыталась со мной окончательно разобраться, выставив воровкой и подставив под тюрьму. Возможно, Рэйнхарт бы и заступился за меня, но окончательно бы уверился в моей аморальности.

И как же слаженно сработали недофея с ехидной! Вот чувствуется — понимают друг друга с одного взгляда. Хотя у леди Ехидны тоже должно подгорать от мысли, что я всё ещё не исчезла из поля зрения её сына.

Боится, что милорд узнает правду? Ну ей-то едва ли что-то грозит. Мать всё-таки. Хотя… я помню, каким сахарным становится её голосок, когда Рэйнхарт появляется рядом. Сама любезность и очарование. Ехидна однозначно боится потерять доверие своего сына.

А вообще страшно представить, что было бы с настоящей Лоривьевой после событий той гадостной ночи. Даже если бы ей удалось вырваться из липких лап Эмильтона, как это удалось мне.

Да любая нормальная леди, пережив подобное, бежала бы как можно дальше от столицы…

Но я ж не леди.

Да и лишних денег на дорогу у меня не было. Может, подкинули бы мешочек золотых, я бы и сама уехала в какой-нибудь удалённый прибрежный городок, но мне было элементарно не на что.

Вот натурально куры. Зуб даю, об этом нюансе никто из них даже не задумался. Гении интриг, блин.

Хотя, чему я радуюсь? Тут надо поразмыслить, как бы и дальше сберечь свою шкурку. Уезжать и бросать свой чудесный особняк с чудищем я не собираюсь. Жить не пойми где и как я больше тоже не хочу. Дело моё мне нравится, а такая шикарная платёжеспособная клиентура есть только в столице.

Подливаю себе в чашку чай и глубокомысленно откусываю большой кусок ещё тёплого сырника.

Надо бы снова задуматься о связях и обзавестись каким-то оружием. Чем-то таким, что я могла бы незаметно носить с собой и легко использовать. Как та брошь, которая помогла разрушить планы Эмильена Эмильтона, только более эффективное.

— Мика, ты сможешь отнести записку одной фире?

— А то! Мигом обернусь! — растягивает широкую щербатую улыбку и тащит у меня из-под носа последний сырник.

Объясняю ему, как найти Ом Хелию и отдаю коротенькое письмо.

— Госпожа, приехала леди Флюмберже. Вас спрашивает, — голова Сэлли появляется в дверном проёме кухни. — Она во второй скрытой комнате.

Флюмберже… вот уж у