– Тайта, приехали! – Суита, дочка одного из командиров, что тоже жила в крепости, отворила дверь в мою комнату. – Бежим смотреть!

Мы тогда с ней так быстро бежали по переходам крепости, что у меня жгло в груди. Мы забрались на одну из крепостных стен, чтобы видеть, как всадники подъезжают к крепости Намора. Тогда было не различить, кто из них посол, кто мой жених, а кто обычной воин. Увидеть нареченного я смогла уже во дворе, куда пришлось спуститься для приветствия гостей.

Ровах Сайдех, новый властитель северного княжества, широко улыбался, сверкая стального цвета глазами, и от этой улыбки все внутри меня переворачивалось. Все девицы, что вышли поглазеть на приезжих, перешептывались и томно вздыхали, возбужденно галдели и смущенно улыбались. Я видела в их глазах то, что не должно быть в глазах юных и благородных дев. Я осуждала их мысленно, ненавидела за такое внимание к моему жениху и… ревновала. А как не ревновать, когда красивейший из мужчин, что обещан тебе в мужья, улыбается каждой, что на него глянет?

Но самое печальное то, что в ловушку его силы и мужественной красоты попала и я. Я смотрела на него глазами полными любви, предвкушала наш брак. Я думала лишь о том, как сделаю его самым счастливым мужчиной на этой земле, стану самой верной женой и отменной хозяйкой Сайдеха. В слепой своей любви я даже не беспокоилась о том, что мой жених спал с моей двоюродной сестрой, пока гостил в нашем владении. Когда он уехал, ее сослали назад, к себе домой, в далекий город на границе, окрестив распутницей. Через пару месяцев дошли вести, что она ждет ребенка. Сказали, что от конюха, но все прекрасно понимали, что это ложь.

Не смутило меня и то, что в день свадьбы в Сайдехе мой муж бесстыже лапал служанок, что подносили ему кувшины с вином или блюда. Одной из них он рукой залез под юбку, сжал бедро и улыбнулся своей красивой улыбкой. Я сидела рядом в этот момент, одетая в ярко-алое свадебное платье, смущенно отвела глаза. Я верила, что все это потому, что еще не был он со мной в постели, со своей женой. Что все это просто шутки, прощание с разгульной молодостью. Я даже не обратила внимания на то, как напряглась служанка, как в ее больших глазах с длинными ресницами, всколыхнулся страх.

Я была так слепа…

Но я прозрела в ту же ночь, когда мой супруг явился в мою спальню.

Катара тогда готовила еще меня к моей первой ночи с супругом. Она помогла мне надеть ночную сорочку, заплела косы, чтобы волосы не спутались. Бледное и напуганное отражение смотрело на меня из зеркала, за которым я сидела. Я казалась самой себе незнакомкой, слишком взрослой для беззаботной Птички.

– Помни, девонька, о том, чему я учила тебя. Мужчине много не надо, уж поверь. Потерпи несколько минуточек, зажмурься, подумай о чём. Первый раз больно будет, а потом пообвыкнешь. А ежели он долго, то ты это… помоги ему немного. Потрогай там, погладь, он и закончит все быстренько. Муж у тебя красивый, с ним не так противно будет, как со стариком каким.

Дверь резко распахнулась, ударив в стену. Холодный воздух обдал мою спину. Я вздрогнула, обернулась. Ровах стоял в проходе и привычно улыбался. Он был пьян, слегка покачивался на месте, не отрывая от меня своих стальных глаз.

– Давай, девочка, сделай все правильно, – шепнула мне Катара и чмокнула меня в макушку. – Не бойся. Главное – расслабься, так легче все пройдет.

Я кивнула, ощущая, как холодеют мои руки. Здесь, на севере, морозы стояли дольше, а лето было коротких и зябким. Сейчас стояла осень, а я уже ужасно мерзла в промозглой каменной крепости Сайдеха. Но сейчас меня знобило скорее от страха.

Катара, проходя мимо Роваха, тихонько сказала ему, склонившись:

– Вы, господин, поосторожнее будьте, поласковее. Наша Птичка невинная, как и полагается. Боится, не знает, чего ждать. Лаской…

Она не успела закончить – тяжелая пощечина с глухим звуком обрушилась на ее щеку, отчего голова Катары резко отклонилась назад. Мамушка ударилась затылком о дверной проем, глухо ахнула и сползла на пол, схватившись за щеку. Глаза её блеснули от слез, алый след вспыхнул на коже.

Я вскочила с гулко стучащим сердцем, с изумлением посмотрела на мужа.

– Знай свое место, ты всего лишь прислуга здесь. Не смей мне указывать, как мне трахать мою жену. Иди, пока я не приказал скормить тебя собакам на псарне.

Катара отползла в сторону, глянув на меня испуганными огромными глазами. Дверь закрылась, оставив нас с Ровахом наедине. Я ощущала, как страх липким слизнем ползет по моей спине. Руки мои затряслись, ладони сами прикрыли грудь, словно это могло защитить меня. Сквозь бешеный стук сердца в ушах я услышала властный голос супруга:

– Люблю девственниц. Они так громко кричат.

Ровах плотоядно улыбнулся. Я прикрыла глаза, не в силах смотреть на того, кто еще утром казался мне самым желанным мужчиной на свете. Слезы сами потекли по щекам, закапали на руки, обжигая ледяную кожу. Нет, пусть это будет сон, думала я. Мне казалось, что если посильнее зажмуриться, а потом открыть глаза, то все исчезнет. Исчезнет Ровах, исчезнет комната, исчезнет Сайдех.

Я открыла веки, которые жгло огнем. Ничего не исчезло. Я была обречена на самый худший кошмар, который я ещё даже не могла представить.

2

Ни одна ночь в моей жизни ещё не казалась мне столь долгой. Никогда я так рьяно и отчаянно в своих мыслях не молила богов о смерти.

Мой красивый и улыбчивый муж оказался чудовищем. Ласки его, если это так можно назвать, были грубы и болезненны, а жалости в нём не было и капли. Только жестокость и неуёмный аппетит. Мамушка ошиблась, когда говорила, что придется немного потерпеть. Нет, Ровах был не такой, он никуда не торопился, и это было самым страшным. Он только распалялся всё больше и больше,