– Что за артефакт?

– Предмет, которому ты скажешь слова и энергетически подпитываешь, тогда он сработает как ключ.

– А ты нашла его? Как его найти?

– Нет, я ощупала каждый камень, каждую травинку по всей площади поселения, ничего не отозвалось.

– А как бы ты открыла? Была ли у тебя энергия?

– Пара моих перьев…

– А про кулон ты не знала, что он у мамы…

– Да…

– А я потеряла крыло… серебристое крыло… Они смогут с помощью него открыть?

– Если найдут артефакт и синеву, то да…

– А как понять, что это он?

– Он подскажет, ты почувствуешь его сразу. А если у тебя будет энергия и ты произнесешь пароль, тогда двери откроются.

Для меня это было фантастикой, что-то запредельным, невозможным. Хотя, если рассуждать, я уже сама по себе фантастическая: птица-ангел среди людей. Мне становилось понятнее, что вообще происходит и с бабушкой, и с Жасмин, что происходило тогда. Теперь я знала направление для поиска. Нужно найти артефакт – ключ к открытию, он мне и подскажет, что за пароль. Звучит просто, а на деле – нет.

– Еще вопрос: я недавно слышала шепот о помощи… Как я могу ему помочь?

– За каждым человеком закреплялся свой ангел-хранитель. Мы помогали им с помощью подсказок, чисел и определенных обстоятельств, чтобы человек выбрал наиболее лучший для него вариант. Талисман с синей жидкостью нам помогал творить эти чудеса и подсказки. Как услышишь вновь: закрой глаза, закрой кулон ладонью и спроси у него, он тебе покажет, кто и в чем нуждается. А там поймешь, как его защитить и что ему подсказать. Это короткая инструкция, обычно нас этому обучали много лет. Но меня на землю не пускали. Только зря не трать синеву.

– Спасибо. – Я обняла ее теперь сама так сильно, насколько хватило сил. – Я все-таки хочу поговорить с мамой. Она сможет выйти? Или можно ли мне подняться?

Бабушка замешкалась, помотала головой.

– Нет, она отдыхает.

– Но по телефону-то смогу? Давай я завтра приду?

– Не стоит, расстроишь ее. Будет опять переживать, а ей сейчас не нужно.

– Но я просто скажу, что все хорошо. Что тут такого?

– Я же говорю: не стоит! – Бабушка повысила тон и ушла из беседки.

– Стой! Остановись! – я направилась следом за ней. Прохожие начали оборачиваться на источник шума. – Давай я по видео позвоню?

– Нет!

– Да, что не так-то?!

– Все хорошо, – бабушка коротко взглянула на меня и торопливо скрылась в больнице, а я осталась в дверях в полном недоумении. Опять у нее какие-то секреты от меня.

Санитарка переглянулась с медсестрой, а потом подошла ко мне.

– Чего столько шума?

– НИ-ЧЕ-ГО! – Мне хотелось плакать или со скандалом прорваться к маме.

– А что кричите-то? В вашей ситуации нельзя ругаться, а вы… – Женщина с осуждением взглянула на меня и отошла.

– Вы о чем?

– Держаться друг за друга надо… – буркнула она себе под нос. Мой вопрос она не услышала, мне пришлось догнать санитарку и преградить ей путь.

– Что за ситуация?

– А ты не знаешь, что ли? В коме твоя бабушка уже неделю, сначала в реанимации, потом в кому впала. Сейчас врачи думают, что делать.

Мои ноги ослабли, начало мутить. Я пыталась поймать взглядом, на что можно опереться. Меня подхватили, когда все закрутилось.

– Только не здесь, – эхом раздался знакомый голос, – еще чуть-чуть, садись. Посмотри на меня, успокойся, восстанавливай дыхание, вот так. Уже лучше?

– Лучше, – я вдыхала воздух с определенным тактом и попыталась зацепиться за голос.

– Не переживай, все будет хорошо.

– Откуда ты знаешь?

– Я верю!

– И что твоя вера вытащит маму из комы?

– Надеюсь…

– Ты знала, что происходит. Ты молчала каждый раз, когда я тебя спрашивала. Как после этого мне с тобой разговаривать?!

– Я защищала тебя!

– А я разве маленькая, чтобы меня защищать? Что вы все решаете за меня?

– Ладно, успокойся, люди смотрят.

– И пускай. Посторонние иногда добрее, чем родные.

Внутри все горело: злость, обида, ненависть, беспомощность, упущенное время. Этот пожар я пыталась затушить, чтобы не орать на глазах у людей. Но чем больше я подавляла в себе эмоции, тем больше злилась на себя.

– Я хочу увидеть ее, это возможно?

– Если только вечером попробовать. Давай мы пока пойдем куда-нибудь?

– Мы? Я пойду по своим делам, ты – по своим. Надеюсь, следить и докладывать ты не будешь?

Я ушла и мне стало чуть легче. Хотя бы появились ответы на некоторые вопросы, пусть и не на все.

***

Ноги сами привели меня сюда. Три глухих стука по мягкой обивке. Табличка «Аноним». Скрип и темнота.

– Ты к кому?

– К Анастасии.

– Она ждет тебя?

– Нет. – Может, стоило соврать этому амбалу. – Но если это возможно, я хотела бы с ней поговорить. Я раньше приходила с Алексом, гитаристом.

– Я помню каждого.

Дверь за мной захлопнулась. Охранник рукой показал, что можно пройти с ним. Зал был пуст: столы, мягкие кожаные диваны и много бордовой бархатной ткани. Он вел меня за кулисы. Перед гримеркой он попросил меня подождать и скрылся за дверью.

Через минуту он кивнул, что можно зайти. Я поблагодарила его и вошла к Анастасии. Я думала, комната будет похожа на настоящую гримерную: свет, зеркала, платья, косметика. Но она больше похожа на жилую комнату с кроватью, диваном, шкафчиками, как будто она здесь и живет.

– Можно на ты, – сразу предупредила блондинка. Она жестом пригласила присесть на диван рядом с ней. – Что тебя привело?

– Анас… Настя, я хотела бы вас… тебя попросить об одолжении… – я замялась, просить о помощи незнакомого ангела мне не приходилось.

– Слушаю, – улыбнулась Настя.

– Я сегодня узнала, что моя мама лежит в больнице, но с крылом меня туда не пускают, точнее, в плаще…

– А это проблема переодеться в большой халат и бахилы? Наверное, там что-то другое, верно?

– Честно, я уже не понимаю, кто за, кто против, что от меня скрывают и почему?

– А должны скрывать? Как думаешь, если твой любимый и родной человек в опасности, ты будешь его защищать?

– Да…

– Любой ценой?

Я понимала, что вопрос риторический, наш разговор больше был похож на сеанс с психологом. Я не боялась с ней говорить, рассказывать, открыться. Спроси она меня мой секрет, я бы в легкости его озвучила.

– Так чего ты хочешь от меня?

– Я хотела