– Я не прошу тебя объяснить, что такое любовь. Я просто спрашиваю: ты чувствовала, что любишь человека?

– А ты об этом… – я неуклюже притворилась, будто сначала не поняла вопроса. Но я просто не знала, как ответить на него: ведь я даже не понимаю, что такое эта любовь?

Алекс не торопил. Какое-то время я молчала, а потом со вздохом продолжила:

– Да, в школе мне нравился один из мальчиков, а я ему нет. Я назвала это безответной любовью. В институте за мной ухаживали, я ходила на свидания, но так делали все, во что-то большее это не переросло. И мы так часто меняли города, школы, квартиры, институты… Я переводилась почти каждый год. Я и друзей-то толком не имела. В соцсети их более тысячи, но это просто знакомые люди-одноклассники. Вот только шесть месяцев назад мы переехали сюда, и меня не покидало ощущение, что я вернулась домой. – Эти рассуждения вытаскивали наружу мои эмоции. И я поняла, как четко работает моя интуиция. – А ты любил?

– Думаю, да.

– И все? – Обычно люди задают вопросы не для того, чтобы узнать ответ, а чтобы потом рассказать о себе.

– Да, я хотел узнать о тебе больше.

– Спросил бы, что я люблю: цвет, музыку, кино. При чем тут любовная любовь?

– Я не знаю, зачем спросил именно это… Забудь, уже сам не рад. Но зато я узнал о тебе хоть немного.

– Ох и странный, ты, Алексей… Может, спать будем?

– А может, чаю?

– Очень странный… – я встала с кровати и улыбнулась.

11. Обещание

«Обещание. Что может быть проще, чем сдержать его?»

Ангелине, 16 лет

Солнечный день. Теплый ветерок дул сквозь открытое окно. Мама ходила по дому, складывая вещи, которые могут пригодиться для похода, в одну большую кучу на диване. Там было все – от носков до чайника, очень теплые вещи и купальник. Самое ужасное, что нужно было это все распределить по рюкзакам, а потом еще тащить на себе несколько дней. Раньше я любила «мамины походы в горы», но когда это стало ее манией, меня стало это раздражать. А может, я просто выросла и начала понимать немного больше.

– Мам, а можно я не пойду? – канючила я. – Что за болезненное увлечение?

– Ангелина! Собирайся, я тебе говорю! Это даже не обсуждается!

– Я лучше побуду дома… Ты же идешь с Жасмин? Зачем тебе я?

– Собирайся, это важно для меня.

Я вздохнула и продолжила сборы. На мне была еда: приготовить, сложить и нести. Эти походы стали напрягать меня лишь недавно. Раньше мне было весело. Мы уединялись от всего мира, рассказывали истории, пели под гитару, грелись у костра. Но последний год из-за маминой работы не получалось так часто выбираться на природу. Последние два похода были просто ужас: нервы были на пределе у всех. Теперь она взяла целую неделю отгулов, чтобы вновь покориться своему увлечению.

– Куда на этот раз мы пойдем? Или все туда же? Может, уже пора сменить маршрут?

– Ангелин, туда же, но с другой стороны.

– Ну, почему? Столько гор в округе, а мы ходим уже десять лет на Иремель. Разве за десять лет мы ее не облазили с разных сторон.

– Ты же знаешь, почему мы ходим на нее, – поджала губы мама.

– Знаю. Собирать разнотравье, которое растет только там, – спародировала слова матери, которыми она раз за разом отвечает на этот вопрос. – А ты уверена, что только там? Может, хоть в этот раз поднимемся на другую гору?

– Нет, – мама улыбнулась и продолжала запихивать одежду в огромный рюкзак.

– Но в следующий раз, обещай мне, что либо мы идем на другую гору либо я больше не пойду.

– Хорошо, обещаю.

Возможно, моя любовь к горным походам и не угасла бы, если б мы хоть раз сменили локацию. На Иремель мы заходили с разных сторон (с каждой открывались прекрасные виды), преодолевали подъемы разной сложности. С разных городов мы добирались сначала на машине до ближайшей деревни, потом шли пешком.

Транспорт вблизи горы запрещен. Это заповедное место. Здесь часто встречались туристы, все-таки Иремель – вторая по высоте вершина Южного Урала, да еще и издревле считавшаяся священной. Гора открывалась не всем, но нам обычно везло: в жаркий летний день, на самой горе мог разыграть снежный ураган, что в метре ты не видишь ничего, а можно было увидеть чистейшее лазурное небо и надышаться воздухом и офигеть от видов.

Я понимала, почему маму привлекает именно эта гора, но в шестнадцать меня интересовали совсем другие вещи. И, как оказалось в дальнейшем, мама сдержала обещание, меня больше не тащили в поход на эту гору.

Бабушка больше не смогла выдерживать такие расстояния из-за своей болезни. А с мамой мы не очень ладили, и я отказалась. В последнее время не понимала, это снова ее новая командировка или поход на эту злосчастную гору.

***

Я проснулась разбитой. Вспомнила ночные разговоры с Алексом. И снова эти сны про Ангелину, раскрывающие мне тайны прошлого или просто красивые картинки, ведь я не знала, что правда, а что нет. У меня сложилось мнение, что это происходит, только когда кулон со мной. И не в первый раз я чувствую, что он пытается со мной своеобразно поговорить.

Время уже приближалось к полудню. Алекса на кресле не было, постель прибрана. Может, это к лучшему. Не надо будет ни перед кем отчитываться.

Интересно, надеется ли Жасмин, что я приду на вокзал.

Алексея не было и на кухне, зато на столе лежали завтрак и записка: «Я скоро буду. Приятного утра! P.S. или дня.»

Приведя себя в порядок, я одела его защитный плащ и решила найти родственников. Первым делом отправлюсь в больницу, уточню, там ли они, потом пройдусь до дома. Мне нужно это время наедине с собой, своими решениями, своими мыслями.

***

– Девушка, вы куда? – кричала на меня санитарка в больнице, когда я хотела пробежать вместе с другими людьми.

– Мне спросить надо. Где мне могут подсказать?

– Вы что себе позволяете? – выталкивала меня обратно за дверь женщина. – Меня же накажут, что посторонние ходят тут в верхней одежде! Снимите плащ, наденьте бахилы и пройдите в приемную, там спросите.

Вот черт! Я послушно вышла на улицу. Как же я сниму плащ? Не буду же я ходить с крылом? Я надеялась, что выйдет кто-то из врачей и получится спросить, но я уже час прождала зря. Женщина периодически косо на меня поглядывала.

– Что