– Мама и бабушка, – от испуга выпалила я.

– А что ты не позвонишь? Какая палата?

– Да, дело в том, что я в дороге потеряла телефон и приехала из другого города, чтобы проведать ее. Дома их нет. Значит, они еще в больнице. Не знаю я номер палаты.

– Какая фамилия?

– Небесная Ангелина Петровна, – воодушевилась я. Неужели женщина решила мне помочь?

– Сейчас уточню, что там? Диагноз-то знаешь? В каком отделение лежит?

– В терапии. Должно быть, – добавила я, чтобы не рушить свою легенду.

– Ладно, жди здесь, сейчас, если кто-то свободный есть, попрошу, чтоб спустились к тебе. Присядь пока.

– Спасибо! Я подожду на улице. – Я направилась в беседку, не надеясь, что ко мне кто-то спустится. Смогу ли я задать свои вопросы?

 Ожидание затянулось, глазами пыталась найти, к какому окну я подлетала. Я не любила больницы, врачи всегда говорили то, что я и так знала. Смысла к ним обращаться не было. А в стационар тем более. Мне один раз предлагали лечь в больницу, но я отказалась. Маме на этот счет не очень повезло, мне никогда не говорили, какой конкретный у нее диагноз. А всеми вопросами: лечение, санатории, походы в больницу – занималась бабушка.

Наконец-то я увидела бабушку, приближающуюся к беседке. Шла она небыстро, постоянно оглядывалась по сторонам, и не только вправо, влево, но и вверх, на крыши.

Она молча обняла меня так сильно, что я даже не привыкла к таким объятиям от нее.

– Привет. Как вы?

– Расскажи лучше, как ты? Где ты сейчас? С кем?

– Мам, ой, баб… – Я посмотрела на ее реакцию, она не смутилась. – Видимо, Жасмин тебе уже что-то рассказала.

– Я знаю, что ты потеряла крыло. И теперь живешь у какого-то Алекса. Отказала Жасмин в поездке. Теперь ты знаешь, кто мы есть… – Я встретилась с ней глазами и увидела в них боль. – Прости меня, что так получилось. Я не смогла вас сберечь.

– А где Жасмин? Уехала?

– А зачем ей одной уезжать?

Продолжать разговор о бывшей лучшей подруге не хотелось, поэтому я задала главный волнующий меня вопрос: – Как мама?

– Все хорошо, ей уже лучше. Ты прости, что я с ней все это время. Время… У меня его так много, а у нее мгновение. Я не готова ее потерять, понимаешь?

Я кивнула. Сейчас я не хотела даже представлять, что у нее внутри. Это невыносимо больно, смотреть на своего ребенка.

Мы молча сидели, каждая боялась нарушить тишину. Я хотела получить ответы на свои вопросы, увидеть родных и понять, где находится поселение, как мне открыть вход, как пользоваться кулоном. А бабушка молчала, я думаю, чтобы не наговорить лишнего и не испортить окончательно наши отношения из-за многолетнего обмана, как это вышло у меня с Жасмин.

– Мне нужна твоя помощь! – все-таки решилась я.

– Слушаю…

– Жасмин вернула мне кулон, и он показывает сны, я так понимаю, о прошлом про маму и тебя. И я не знаю, правда ли это.

– Думаю, что правда. Ангелина подарила тебе кулон, и он полностью в твоей власти. Жасмин нашла его, но он никогда не был ее собственностью. Сейчас он помогает тебе. Эти сны – правда, он воспроизводит значимые моменты нашей жизни.

– Последнее виденье было про походы на гору Иремель. Мне почему-то кажется, что это не просто традиция, верно?

– Давай расскажу с самого начала, и ты потом сама поймешь меня. Однажды я спустилась на землю, чтобы послушать историю парня, – бабушка подбирала слова. – Но когда захотела вернуться домой, не смогла – связь с небом оборвалась. Оборвалась и кровная нить. А потом вся сила неба перешла ко мне…. Жасмин смогла забрать для меня несколько книг из библиотеки, а после нам с твоим дедушкой удалось защитить наш дом и все поселение. Ни люди, ни чернокрылые не могли увидеть или почувствовать его. Мы с Жасмин смогли воссоздать в Сиянии синюю энергетическую жидкость с помощью моих перьев. Жидкость была нужна, чтобы постоянно поддерживать защитный барьер и помогать людям, которые не прекращали верить. Жидкости на все не хватало, помощь людям и их вера в нас ослабевала. Возможность разбить защиту темными силами становилась все сильнее и сильнее. И в один из дней кто-то выдал нас и открыл дверь… Черные не пощадили никого: с теми, кто противостоял им, они безжалостно расправлялись, тех, кто выбрал путь спрятаться и не лезть, они поработили. Из чистокровных они делали воинов, а остальные… для них вторсырье. А в Сиянии в основном были пары из людей и ангелов, а их дети… – Боль переполнила ее глаза, я представляю, как это было невыносимо, когда твоя цель всегда помогать светом. – Но главной целью была я и моя семья… У Ангелины крылья еще не выросли и, если бы они убили меня, сила неба не перешла бы к ней. А вот к тебе теперь может… И тогда дедушка принял жесткое решение: вывести нас из Сияния в человеческий мир и спрятать, а самому закрыть дверь в поселение с той стороны. Вся чернота неба спустилась посмотреть, как меня будут казнить и вся сила перейдет к Самуэлю. Чтобы навсегда закрыть двери поселка, Петру нужна была сила. Он забрал мои крылья, провел ритуал с той стороны… А я дала себе обещание, что найду способ открыть их… – Она замолчала и уставилась вдаль.

– Сияние находится возле горы Иремель? – Все складывалось в единую картину.

– Да… – подтвердила мои догадки бабушка.

Я жила рядом с человеком, который перенес столько боли, расставаний. Она всегда показывала только свою силу, я никогда не видела ее слез, не слышала жалоб. Она тащила это бремя сама, не рассказывала ни мне, ни маме. Это болезненное увлечение было обещанием самой себе, попыткой спасти любимого и жителей Сияния.

Я не представляю как постоянно держать эти мысли в голове: перед сном, за ужином, на работе. На протяжении пятидесяти лет она предпринимала не менее трех-четырех попыток в год. И это только те, о которых знала я.

– А как ты хочешь им помочь? – больше для себя спрашивала я. – Дверь вообще можно открыть?

– Им нужна, тогда была я… Я бы дала им то, чего они хотят… Ангелина была спрятана в людском мире, ей ничего бы не угрожало. А я как истинная королева защитила бы свой народ. Я надеюсь, что можно еще открыть. Из тех книжек по защите