– Не знаю, смогу ли я дальше учиться в Академии после всего, что случилось, – вдруг сказал принц.

Ректор очнулся от задумчивости.

– Тебе осталось полгода, – возразил он, – на занятия ты уже не ходишь, занимаешься своим проектом и читаешь лекции младшим курсам. Если не хочешь жить при Академии, можешь снять домик в городке и приезжать на консультации. Через две недели начинаются зимние праздники, после них всё решим. К тому времени ты уже будешь королём, тебе вообще не пристало учиться. Да и времени не будет, – закончил барон Вирт с улыбкой.

Родан задумчиво кивнул.

– Я беспокоюсь не за себя, – вздохнул он. – Боюсь, что из-за помощи мне пострадает Кондор-младший. Я вынудил его стать моим секундантом.

– Разберёмся, – кивнул ректор, – не переживай. Николас рассудительный парень, он справится. Я присмотрю за ним.

Николь сразу почувствовала, как изменилось отношение к ней студентов. В столовой расползалась тишина, когда она шла с подносом по проходу. Шёпотки «предатель», «лотарский прихвостень» следовали за ней. Девушка села за пустующий столик и принялась за еду. По её спине можно было равнять линейку.

Она не чувствовала себя виновной. Да, она могла бы отказаться становиться секундантом, но если и согласилась, то секундант – это не друг и не единомышленник, а лишь посредник, арбитр в споре, так сказать. Где здесь предатель?

Ладно, осталось две недели, потом она поедет к родителям, объяснит всё брату. Пусть, если захочет, расскажет друзьям правду. Что не он оступился, а сестрица наворотила дел. Над ним посмеются, но простят.

Брок прошёл мимо, даже не глянув на друга. А студент, сидящий за столиком напротив, увидев, что она подняла голову, сощурился и провёл пальцем по шее, демонстрируя вполне понятную угрозу. Ника угрюмо опустила глаза.

Несколько следующих дней она провела в одиночестве. С ней никто не разговаривал, её сторонились, а на уроке по фехтованию Фир даже поранил ей руку, вроде бы случайно. Учителю пришлось разнимать противников и посреди урока отправить Николь в медицинский кабинет перевязать рану.

И как будто ей было мало проблем, в Академию вернулся после ранения маркиз Брант. Зачем, спрашивается? Ведь до конца обучения осталось всего ничего.

Николь обедала в одиночестве, когда увидела входящего в столовую бывшего товарища Николаса в окружении его друзей, Гротхема и Фира. Она сразу его узнала. Во-первых, брат досконально описал его внешность, а во-вторых, левая рука Бранта до сих пор висела на перевязи.

Николь втянула голову в плечи. Ничего хорошего от их встречи она не ожидала. И почему она не уехала вместе с родителями?

– Ну, привет, Ники. – Брант с нахальной улыбкой сел напротив Николь. Его друзья расположились за соседним столом. – Как жизнь?

В первое мгновение Николь опешила: откуда Брант знает её домашнее имя? Но потом сообразила, что Николаса тоже так могут называть, их родители специально подобрали двойняшкам созвучные имена.

– Нормально, – буркнула девушка. – А ты? Выздоровел?

Потемневший, озлобленный взгляд Бранта подсказал ей, что вопрос был из разряда идиотских. Она совсем от страха из ума выжила, если его провоцирует?

– Кстати, Изольда свободна, можешь с ней встретиться… – поспешила сообщить Николь радостную новость и запнулась, сообразив, что снова опростоволосилась.

Бранта перекосило от бешенства. Медленно он начал вставать из-за стола, намереваясь… Что? Прибить её на месте?

Сердце девушки ухнуло в пятки. Мысли панически заметались в надежде найти выход. А если?.. У неё же есть дар! Дар привлекать и влюблять в себя всех мужчин! Почему она им не пользуется? Постоянно ходит с низко опущенной головой, ни на кого не смотрит, кутается в воротник…

Сейчас и проверит. Ника вызывающе вскинула голову, пристально посмотрела в лицо Бранта и попыталась широко улыбнуться. Она не знала, получилась ли у неё обворожительная улыбка или нет, но лицо парня вдруг застыло. Недоумение сменилось на оторопь, а потом на потрясение.

– Начнём заново?

Ника продолжала держать улыбку и вскоре добилась того, что Брант упал обратно на стул.

– Начнём, – ответил он медленно, словно только что проснувшись и толком не придя в себя. И сразу же переспросил: – Что начнём?

Сбоку прилетели недоумевающие взгляды от Гротхема и Фира.

– Разговор.

Ника, как ей казалось, соблазнительно прикусила губу. Брант перевёл взгляд на её губы, кадык на шее дёрнулся, глаза остекленели.

Раньше Николь никогда бы не посмела вот так нагло флиртовать. Да что говорить, она впервые улыбалась, глядя в лицо парню, впервые видела, как действует её сила, от этого было и жутко, и невероятно волнующе.

– Так что, выздоровел? – переспросила она.

– Почти, – как заводной болванчик ответил Брант.

– Да что ты отвечаешь?! – вдруг вскрикнул Гротхем. – Мы только минуту назад собирались разыграть, кому вызвать его на дуэль!

Ника вздрогнула, улыбка её померкла. Значит, интуиция и в этот раз её не подвела – вовремя она решила испробовать свою силу.

– Дуэль? Ты хочешь меня убить? – низким, хрипловатым голосом спросила она.

Получилось невероятно. Брант судорожно сглотнул и наклонился к ней, почти ложась на стол.

– Нет, ни за что! – просипел он, не отрывая полубезумного взгляда от Николь. – Я никогда не сделаю тебе больно.

«Вот значит, как мама вертит папой, – подумала она, – стоит только улыбнуться». Неприятное зрелище. Неправдоподобное, неправильное, гадкое. Теперь бы выпутаться из этого с наименьшими потерями.

– Мы же друзья?

Она ещё раз улыбнулась, на этот раз коротко, почти скупо, и протянула руку. Брант схватил её правую ладонь, притянул к губам, потом, словно очнувшись, отодвинул и затряс, дрожащим голосом подтверждая:

– Друзья, друзья…

Николь выдернула руку, встала, оглядела столовую. Все студенты смотрели в их сторону, на лицах застыло потрясение.

– Подожди! – вскочил Брант. – Я тебя провожу.

– Не нужно, – ответила Ника. – Садись и доедай.

И прикрепила к приказу кривенькую ухмылку. Парень, сам не сознавая, что делает, плюхнулся на стул, растерянно смотря на пустой стол перед ним. Мгновение спустя Николь сообразила, что приказ не соответствовал действительности – Брант не брал еду, а сразу, зайдя в столовую, направился к ней. Соответственно, есть ему было нечего. Николь смущённо кашлянула и почти бегом направилась к выходу.

На душе было гадко. Николь претила подобная сила, от которой мужчины становятся послушными куклами. Как может бабушке это нравиться? Да, в их семейной способности есть некий положительный эффект – теперь, если Николь и вызовут на дуэль, она знает, как заставить противника передумать.

Глава 10

На следующий день, зайдя в столовую, Родан с удивлением обнаружил Николаса в компании его друзей. Они смеялись, разговаривали, и не было между ними никакой враждебности или холодности – наоборот, все заглядывали парню в рот, старались дотронуться до его руки, хлопнуть по плечу.

Он ошибся, посчитав, что Николаса примут за предателя? Сердце одновременно наполнилось облегчением и досадой. В глубине души Родан хотел, чтобы Николасу было плохо, чтобы он обратился к нему за помощью, чтобы нуждался в нём. Переживал, что уйдёт из Академии и оставит пацана один на один с недоброжелателями, но хотел…

Утром в его дверь постучались несколько секундантов, доставившие ранее вызовы. Они принесли сухие, неискренние извинения и отозвали претензии своих подопечных. Всё-таки убийство наследника герцога Рейна сыграло свою драматическую роль. К обеду осталось всего два письма – от Патера и Реко, двух пятикурсников, друзей Ланса. Он назначил им встречу на завтра.

И теперь хотел поговорить с Николасом, чтобы тот опять представлял его интересы. Если малец откажется, придётся просить ректора или кого-то из преподавателей. Без секунданта в высшем обществе неприлично, даже если тот выполняет лишь декоративную функцию. Идя на дуэль с Лансом, Родан не собирался брать секунданта, но, когда пришёл на поляну, первое, что у него спросили, – «Где твой секундант?».

В их северном княжестве оскорблённый просто давал противнику в морду или, в особо тяжёлых случаях, перерезал тому горло в тёмной подворотне. Быстро,