Среди полок, покрытых вековой пылью, пахло старой кожей, пергаментом, тонкими ароматами сухих трав, заложенных между страниц. На некоторых корешках блестели символы — медные, золотистые, с драконьими рунами, знакомыми по старым манускриптам академии. Чернильницы, чертежи, книги с вкладками и закладками, родовые дневники в потертых обложках. На одном — герб Тал’ларенов, слегка потускневший, но все еще различимый.

Я провела пальцем по корешку с надписью «Огненное касание. Природа магии драконов», и меня будто кольнуло. Это было… правильно. Это было мое.

Мартен молча стоял у входа, не нарушая границы. Он смотрел на меня с каким-то тихим восхищением и… осторожностью.

— Они уберегли это, — сказала я. — Все эти знания. Столько лет, столетий. Все еще здесь, живое.

— Ваш род знал цену памяти, — ответил он негромко.

Я кивнула, чувствуя, как в груди поднимается теплая волна благодарности. Предки позаботились. Оставили мне все. Не только кровь и силу, но и путь, по которому идти. Все, что я утратила, можно вернуть — здесь.

Я вспомню.

Я возьму все, что когда-то было мне предназначено.

Третья дверь находилась в самом конце нижнего коридора. Мы с Мартеном спустились туда молча — воздух здесь был плотнее, тяжелее.

Я остановилась перед преградой.

Она отличалась от двух предыдущих — массивная, словно вытесанная из единого куска черного камня с мерцающими металлическими прожилками. В ней не было ни замка, ни петель, ни ручки — гладкая, почти без швов, с единственным выгравированным в центре символом: круг с вписанной восьмиконечной звездой и точкой в самом сердце. Что-то древнее. Родовое.

Я протянула руку и коснулась знака.

Почти сразу под пальцами вспыхнул свет — мягкий, теплый, бело-золотой. Символ ожил, и за ним — весь рисунок. По поверхности двери пробежала волна — дверь вздрогнула, приняла вызов. Но уже через секунду все погасло. Осталась лишь прохлада камня.

Я стояла в напряженной тишине, ожидая — но ничего не произошло.

— Она не открывается, — произнесла я, хотя и так было ясно.

Мартен хмуро посмотрел на дверь, но подошел ближе только тогда, когда я отступила. Осторожно провел пальцами по краю символа, не касаясь его центра.

— Что это значит? — спросил он.

— Я чувствую… — медленно проговорила я, — она меня узнала. Но не признала. Еще нет.

Магия, спящая в этих стенах, будто заглянула в самую суть меня — и отшатнулась. Не враг, но и не готова.

— Здесь что-то важное, — добавила я тише. — Может, память. Или сила. Или… что-то, что должно оставаться запертым.

Мартен ничего не сказал. Я поняла, что он тоже чувствует напряжение воздуха, будто само пространство перед этой дверью сопротивлялось нашему присутствию.

Я развернулась.

— Пойдем.

На обратном пути я позволила себе смотреть внимательнее.

Темницы. Несколько дверей с крохотными зарешеченными окошками, кольца на стенах, глубокие выбоины в камне. Пусто. Все покрыто слоем пыли и времени, но… не было ощущения заброшенности. Скорее — затаенности.

Я прошлась взглядом по сводчатым потолкам, по грубо сколоченным лавкам, вделанным в стены. Острые края, как будто никто не заботился о том, чтобы узникам было удобно. Только чтобы не сбежали.

Мороз пробежал по коже.

Если замок хранил силу — что же он держал в цепях?

Что если мои предки не только лечили, учили, передавали знание? Что если они исполняли приказы драконов, самые грязные, самые страшные?

Я слышала, как говорили в академии — Тал’ларены были приближены ко двору с древнейших времен. Но приближенность — это не всегда благородство. Это может быть и слепая верность, и покорность.

А если… пытки? Выпытывание тайн? Магия принуждения?

Я обернулась, еще раз взглянув на тяжелые двери темниц.

Может, не просто так виверны истребили мой род? И причина глубже, чем стремление ослабить драконов, лишив их верных союзников…

Может, мы хранили не только знание — но и тьму?

В груди разрослась тревога, и шаги стали быстрее. Мне хотелось воздуха. Света. Хоть какого-то… ответа.

Мы с Мартеном вышли из-под земли, словно из чужого мира — воздух наверху показался живым и гораздо более теплым. Свет ударил в глаза, пахло дымком от кухни и влажной землей со двора — кажется, начал срываться дождь. Где-то в хлеву блеяла коза, а в глубине замка смеялись дети.

Оставив смотрителя позади, я выбралась на улицу.

Прошла к фонтану, села на покрытый мхом камень и устремила взгляд в небо. Мелкая морось облепила лицо, приводя в чувство.

Не успела я перевести дыхание, как у ворот остановилась карета. Колеса жалобно скрипнули, лошадь фыркнула, а с козелка спрыгнул Гедрик.

Я нахмурилась. Это сколько же времени мы провели в подземельях?

— Осторожнее! — раздался возмущенный голос Тиллы. — Кто же запихивает одеяла под мешки с мукой, Гедрик!

— Я не виноват, — проворчал он, начиная разгружать поклажу. — Их сверху положить некуда было.

Тилла что-то пробурчала, ловко выхватывая мешочек с сушеными травами и проверяя, не промок ли.

Я подошла ближе, улыбнувшись невольно. Вся эта суета — шум, голоса, хлопанье дверей — казалась мне важной. Живой. Настоящей. Особенно после подземелий.

— Все нашли? — спросила я, взглянув на Гедрика. — Денег хватило?

Он выпрямился, вытер лоб рукавом.

— Да. Ткани, одежда, обувь, перевязочный материал, мед, яблоки… — он запнулся, взгляд сделался тревожным. — А еще… Я видел в небе пламя. Над дальним лесом. Там, где старая дорога идет к перевалу.

Я напряглась.

— Пламя?

— Да. Весь горизонт пылал, словно… — он запнулся. — Дракон сражался с вивернами. Точно сказать не могу. Все грохотало, а потом вспышка — и тишина.

Может, это был он.

Мысль вонзилась в голову, будто осколок. Я даже не осознала, как она пронеслась сквозь сознание. И тут же — стена. Холодная, ровная.

Это неважно.

Мне больше нельзя думать о нем. Нельзя пускать воспоминания и возвращаться к чувствам. Они жгли сильнее, чем любое пламя.

— Надо готовиться, — сказала я, отворачиваясь. — Мартен!

Голос прозвучал четко, без дрожи. Смотритель уже торопился к нам.

— Южный флигель. Очистить. Сложить матрасы, проверить, что с окнами и печами. А я займусь зельями. Понадобятся отвары — от ожогов, лихорадки, для сна. Все, что смогу сварить. Возможно, кто-то придет уже сегодня.

Мартен кивнул, не задавая вопросов.

— И я помогу, — сказал Гедрик, бросая взгляд на горизонт. — Скоро их будет видно… если