И когда сеть окутала её тело, я крикнула — но звук застрял в горле, как кость.

А потом… огонь. Только огонь.

Просто огонь, просто камин, просто раскалившиеся докрасна дрова.

И снова тишина в ушах. Никаких посторонних голосов. Все стихло.

Я не могла понять, что только что было? Это бред? Или какая-то магия? И почему в груди все медленно остывает? Как раз на том месте, куда коснулись ее пальцы?

Но я видела, как она борется. Сражается. За каждую каплю жизни, за каждое мгновенье. И мне вдруг снова стало стыдно, что я ничего не делаю!

Я должна спасти свою жизнь.

Неизвестно, что у него на уме.

А вдруг он еще немного поиграет со мной и прикончит меня?

Сердце в груди гулко забилось, словно протестуя против мысли о смерти. Оно уже однажды остановилось, и второй раз я так просто не сдамся.

Прошло минут двадцать. Я сделала вид, что задремала, закрыла глаза, но сама внимательно следила за ним из-под полуприкрытых век.

Пусть думает, что я сплю.

Похититель подошёл ко мне. Тень его накрыла меня раньше, чем шаги его шаги раздались поблизости — будто ночь решила обнять меня первой.

Я сжала веки, делая дыхание ровным, глубоким. Но сердце — предатель! — забилось так, что, казалось, он услышит его стук даже на другом конце пропасти.

Похититель склонился надо мной, а все чувства обострились. Словно смерть в черном капюшоне нависла над моим беззащитным телом, решая, оставлять ли ему жизнь или прикончить сейчас.

И тогда он впервые снял перчатку. Я слышала шелест, от которого напряглась каждая клеточка моего тела.

Теплая рука медленно приблизилась к моему лицу, а я старалась делать вид, что сплю. Мягкое прикосновение скользнуло по щеке вниз.

Когда его пальцы коснулись моей шеи, я почувствовала не тепло — а пульс. Его пульс. Или… мой?

Глава 25

Кожа запомнила каждое движение, будто его власть вплеталась в мои нервы.

И мое тело предательски откликнулось.

Я лежала, затаив дыхание, чувствуя, как его воля проникает глубже, чем прикосновение.

Каждое его прикосновение оставляло за собой жар — не на коже, а внутри.

Моё тело помнило, как он заполнял меня. Как его пальцы заставляли меня жить, когда я уже сдалась.

И сейчас, даже в притворном сне, оно жаждало его прикосновений.

“Что он хочет? Зачем он это делает?” — пронеслось в голове, а мне стоило неимоверных усилий не подавать виду, что я что-то чувствую.

Хотя мне казалось, что моя кожа дрожит от его прикосновений, и он чувствует это.

Я не выдержала — дрогнула ресницами.

Его палец замер.

На мгновение — тишина. Потом он тихо, почти неслышно произнёс:

— А ты ведь не спишь…

Что-то внутри вспыхнуло озарением — он знает, что я притворяюсь!

Но прощает. Пока.

Он прекратил.

Я почувствовала, как по телу разлилось странное опустошение — не от страха. От потери его тепла.

Рука взяла сползший плащ и подтянула его повыше, укрывая меня.

Он не укрывал меня от холода. Он укрывал меня от всего мира.

Чтобы никто не увидел. Чтобы никто не забрал.

«Ты моя», — не сказал он. Но его пальцы прошептали это на моей коже, коснувшись меня еще раз.

Меня не мучила совесть за пленницу.

Меня мучило то, что, когда его пальцы скользили по моей коже… я хотела, чтобы он не останавливался.

Что в этом прикосновении — не угроза, а первое настоящее «ты жива» за всю эту ночь.

И вдруг я захотела, чтобы монстр остался.

Но похититель вышел из комнаты, а я прислушивалась, закрыл он дверь или нет. Щелчка замка или магии я не услышала, что подарило мне надежду.

Я ждала. Минуту, вторую, третью. Потом решила подождать еще.

Я встала с кресла, только когда услышала хлопанье крыльев по воздуху. Подойдя к окну, я увидела, как от замка улетает огромный дракон. В этот момент я почувствовала облегчение, словно кулак, сжимающий грудь, разжался.

Чувство обреченности уступило место желанию сбежать. Сбежать подальше от всего этого. От его рук, от этого чувства тревоги, страха и неопределенности.

И не важно, куда я пойду. Главное — подальше отсюда.

“Дракон похитил принцессу! — пронеслось в голове. — Мотала я в рот такую сказку!”.

Мне вдруг стало страшно. Я представила, что весь остаток жизни проведу здесь. В этих стенах. И единственное, что я буду видеть в жизни — это маску, плащ и желтые змеиные глаза похитителя.

Чувство обреченности, когда я представила, что проведу в заточении еще много лет, вдруг отрезвило меня. Оно, словно ведро холодной воды, окатило меня с ног до головы, заставляя забыть обо всем на свете.

Я бросилась к двери в надежде, что он и правда ее не закрыл. Дверь была открыта и вела в мрачный коридор со старинными портретами.

Все здесь выглядело заброшенным, необжитым. Даже запах здесь был пыльным, словно в старом архиве.

Я решила пойти по коридору и осмотреться.

Глаза привыкли к темноте. Наверное, мне должно быть страшно. Старый темный коридор, ведущий неизвестно куда, мрачные портреты, которые выглядят как призраки, особенно если на них падал лунный свет.

Глава 26

Я шла медленно. После того случая в подъезде темнота меня пугала.

Раньше я никогда не боялась темноты. И даже гордилась этим.

Поэтому в тот злополучный день, когда на первом этаже перегорела лампочка, я бесстрашно шагнула внутрь.

Если бы я боялась ее, как многие, я бы подождала бы немного, зашла бы с кем-то… Сходила бы в магазин. Но нет. Я ее не боялась. И это меня погубило.

Даже сейчас я чувствовала, как темнота обступает. И мне до сих пор чудится, что из нее кто-то выпрыгнет. Как тот псих ненормальный с ножом в подъезде.

В замке мужа было не страшно. В нем всегда было светло и многолюдно. А там, где было темно, туда я не ходила.

Но сейчас этот страх рос в груди, словно ком, а я уже думала повернуть обратно и вернуться в комнату. Что-то в мозгу переклинило, что там безопасней. Хотя я понимала, что здесь нет безопасности.

Длинный коридор, множество дверей. Почти все открыты, кроме одной. Она заперта.

Я смотрела на ручку, не видя на ней пыли. Значит, ее недавно открывали.

Я коснулась рукой ручки, немного надавила, но дверь не открылась.

Ладно, будем знать.