Состроив краями губ милую улыбку, Раймер — старший медленно склонил голову в ответ извинительной тираде.

— Принимаю, — знакомое уже Элли, змеиное шипение обожгло слух — Я заявил с самого начала, что не имею претензий. Равно также могу повторить это снова, восхитительная лейда Морней! Претензий не имею, осложнений не будет. Также не ждите от меня никаких нападок... Клянусь Богами! Что еще? Ах да. Заявляю это со всей прямотой, в присутствии моего Секретаря, лейда Зекрисса. Итак... Конфликт считаю исчерпанным. Прошу разрешения откланяться.

"Вали к легру в задницу, — рыкнул про себя Дарион, отводя взгляд — Не увязни в говне по дороге."

Если сказать честно, об увлекательном путешествии в вонючий зад легра хотелось бы Смотрителю сказать вслух... Но — пришлось промолчать. Дарион не желал обострений теперь. Нет, не с братом. С тем всё ясно: эта липкая, холеная морда напрашивается на кулак, да много — много раз!

Смотритель не желал фыркотни нареченной, цедящего слова холодного тона и ледяной половины постели. Если девчонка обидится, начнет выкобениваться, и придется опять насиловать её! А этого, видят Боги, Дарион никак не хотел.

Нет, пару раз против воли шпехнуть Погремушку можно — это здорово заводит. Но не всегда. Не постоянно. Гораздо сильнее горячат чресла ее полуулыбки, охи, вздохи, страстные выкрики и маленькие, сливочные, с короткими перламутровыми ноготками, ступни на его плечах. Так что, благоразумнее промолчать. Правда ведь? Ну... так и есть. По настоящему кровь кипит только тогда, когда баба сама хочет. И сама просит, а не визжит бешеной кошкой, не шипит змеей и не плюется ядом. Глупцы те, кто не понимает таких простых вещей.

— Фффух, как же я устала! — выдохнула Элли, наконец — то отвязавшись от длинных извинений и быстрых проводов надоевшего всем гостя — ЫЫЫЫ! У меня ломит всё тело...

Оказавшись наверху, в спальне девушка упала на постель почти без сил, смяв покрывала. Сбросив туфли, потрясла ногами.

— Жуткая какая обувь! — всхлипнула, потирая ногу об ногу — Всегда ненавидела квадратные каблуки и шнуровку. Даром, что модно. Но неудобно до слез... Дарион, как ты думаешь, Аллек не соврал?

— Кто его знает, — усмехнулся Смотритель, наблюдая за движениями пальцев маленьких ног, тревожащих натянувшиеся на них мыски белых шелковых чулок и его плоть — Аллек... он... Да к леграм его. Элли... Пошевели ножками еще раз... Приподними подол.

Нареченная хихикнула и густо покраснела.

— Мы же собирались сегодня... Ты забыл? Ты много чего мне обещал купить!

— Закрой рот и делай, что велят, — голос стал хриплым и грубым — Всё успеем, день только начался. Я потрачусь и куплю, что хочешь, Элли. Но... не за так. За так, как тебе известно, даже и птички не поют.

— А..., - тихо произнесла Эллинора, подтянув край платья вверх, отводя ногу в сторону и, приподнявшись на локте, сузив глаза — Что тебе нужно?

Подсунув пальцы под широкий ремень штанов, Смотритель одним движением развязал его. Плоть бунтовала, близость желанной женщины диктовала ей свои условия. Чресла Раймера разрывало болью. Но он всё же медлил...

— Что нужно мне? — жарко дохнул, высвобождая окаменевший ещё с момента прощания со змеиным братцем, член — Я тебе сейчас всё расскажу, лейда Морней. И не дай Боги Приграничья, ты будешь слушать невнимательно...

Глава 10:2

Эллинора догадывалась... очень приблизительно, но догадывалась, что хочет от нее этот ммм... лейд Раймер.

Поместье Морней располагало небольшой библиотекой, в которой можно было встретить литературу подобного толка. Саму Элли тогда сия постыдные чтения мало интересовали, а вот у Алессы полурастрепавшиеся, замызганные томики с более чем откровенными картинками иногда изымали мать и гувернантки.

— Стыдитесь, Алесса Морней! — как правило начинала громыхать матушка, постукивая длинным ногтем по истертому переплету — Негоже девушке ваших лет и статуса интересоваться низменной стороной жизни. Придет ваше время, и когда достойный лейд выберет вас своей женой...

— Это не моё, — моментально начинала хлюпать носом пойманная с поличным лгунья — Это Элли... это Элли мне подсунула! Сама бы я никогда! Ни за что!

Тиарна Морней багровела лицом. Тут же багровела лицом и Эллинора, показывая сестрице кулак в ответ на высунутый острый, бледный язык.

Так или иначе, но стыдные книжки всё же попадали иногда Элли в руки, а картинки — малопонятные, иногда странные, иногда даже страшные в своей непонятности застревали в памяти, как дешевая карамель между зубами.

И поэтому сейчас, покатав во рту маленькие колобки ТЕХ самых воспоминаний, Эллинора, не желая выглядеть в глазах Смотрителя ханжой и полной дурой, скромно потупив глаза (дааа, так как и шлюхой ей тоже быть не очень хотелось!), изрекла:

— Я, кажется, догадываюсь, о чём ты говоришь...

— Да ну? — отозвался Раймер, освобождаясь от одежды — Тогда иди сюда. Кто знает, может и объяснять ничего не придется. Иди, иди. Снимай платье. Медленно. И это тоже снимай, да. Оставь только чулки, Элли.

Она подошла к нему не торопясь, как будто обдумывая каждый шаг. Хитрая, лисья усмешка тревожила губы и продавливала ямочки на щеках, в глазах прыгали искорки.

— Мне опуститься на колени, Дарион? Да? Я верно понимаю твой посыл?

— Ну, ну, — сдерживаясь от смеха, выдавил Смотритель — Попробуй. Прояви проницательность! Интересно узнать, насколько опытными бывают чопорные лейды.

Ребячество и явное желание что — то там доказать самой себе и окружающему миру, одновременно забавляло и умиляло Раймера. Прижавшись спиной к стене, он легонько толкнул Элли в плечо. Прикосновение оказалось несильным, но явственным — толчок лапой большого кота, приглашение поиграть.

Как только Эллинора опустилась на колени, то поняла, что переоценила свои силы. Картинки в книжках это картинки в книжках, а явность это явность. Как не ударить в грязь лицом и выпросить не только нарядов и красок, но и в ближайшем будущем брачное кольцо себе на палец? Раймер женским вниманием явно избалован, такого удивить и нельзя, и одновременно нужно...

— Смелее, — выдохнул Дарион, наклоняя голову и начав распускать аккуратно уложенную белую косу нареченной — Возьми его в руку. Теперь поласкай языком. Вверх и вниз... Ты же говорила, сама всё прекрасно знаешь! Не знаешь ты ни легра. Подожди... Сожми его. Отлично. Оближи... Ооох ты же...

Как только губы нареченной коснулись ноющей жаром и болью плоти, Раймер едва не взвыл. Ощущения оказались невероятно яркими и острыми, быстрые неуверенные прикосновения языка лишали разума и рассыпались в итак раскаленном паху тысячами искр.

С каждым движением Элли в Смотрителе крепла уверенность, что