— Кто ты? — его вопрос прозвучал как удар хлыста. — Я брал в жены тихую, бледную, скромную провинциалку из знатного, но ничего не значащего дома! Как за одну ночь она оказалась племянницей императора?! И что это за магия была в саду?

Я выдержала паузу, наслаждаясь его замешательством. Потом негромко хмыкнула, глядя на языки пламени, весело плясавшие в камине.

— Все на удивление просто, хоть и невероятно, — начала я. — Та Аделина, на которой вы женились, сейчас далеко. Очень далеко. Она в моем теле, в моем мире. Там нет магии, порталов и императоров. Зато там есть летающие металлические птицы, устройства, позволяющие говорить с человеком на другом конце света, и, представьте себе, кое-где даже существует равенство между мужчиной и женщиной. — Я слегка наклонила голову. — А я, соответственно, здесь, в ее теле. На ее месте. Сюрприз, правда?

Я наблюдала, как его лицо менялось. Гнев медленно уступал место полному, абсолютному непониманию. Его ум, привыкший к строгим магическим законам и придворным интригам, явно отказывался воспринимать такую дикость.

— Ты... ты предлагаешь мне поверить в какую-то сказку о мирах без магии? — он произнес это с презрительным смешком, но в его глазах читалась неуверенность. Слишком много странного случилось за последние сутки.

— Мне все равно, верите вы или нет, милорд, — пожала я плечами, и в моем голосе зазвучали стальные нотки. — Но факт в том, что император признал во мне свою кровь. И этот «сюрприз» делает наши вчерашние споры о послушании и супружеском долге... как бы это помягче... неактуальными. Не находите? Теперь мы играем по совершенно другим правилам.

Глава 11

— И по каким же? — саркастически спросил Витор, изящно изогнув бровь. В его позе читалось напряжение, но и вызов тоже. — Мы все еще женаты, вообще-то. А значит, каноны и традиции предписывают жене повиноваться мужу!

— А муж, — парировала я, с насмешкой покачивая головой, — не хочет для начала попытаться завоевать свою жену? Ну, вы знаете, стандартный набор: цветы, конфеты, ужины при свечах, прогулки под луной... Свидания, в конце концов! Если нет, то ни о каких «постельных играх», как вы это называете, речи идти не будет.

— Шантажистка! — вырвалось у него, но в его глазах, помимо гнева, мелькнуло что-то еще — азарт.

— Да, — без тени смущения подтвердила я. — И, знаете, я этим даже горжусь.

Витор недовольно сверкнул глазами, но вместо гневной тирады его губы тронула странная, почти что торжествующая улыбка.

— Как скажешь.

Он резко щелкнул пальцами.

Мир содрогнулся и поплыл. Ощущение было сродни порталу императора, но куда более стремительным и личным. Вместо гулкого холла дома Адарских меня внезапно окутал влажный, прохладный воздух, напоенный густым ароматом цветов и свежести. Звук — оглушительный, величественный грохот падающей воды.

Я стояла на небольшой каменной площадке, отполированной до зеркального блеска временем и влагой. Прямо передо мной, с высоты в несколько десятков метров, низвергался мощный поток водопада. Вода была не просто прозрачной — она искрилась и переливалась, как жидкое серебро, разбиваясь о скалы в облако мельчайшей, сияющей на солнце водяной пыли. Радуга играла в этом тумане, создавая невероятное по красоте зрелище.

Площадку окружали древние деревья с листьями нежно-серебристого оттенка, а между ними буйствовали заросли экзотических цветов всех мыслимых расцветок. Некоторые из них даже мягко светились в тени. А в центре этой идиллии, под сенью огромного дерева с плакучими ветвями, стоял изящный столик для чаепития из светлого дерева. На нем уже располагался изысканный фарфоровый сервиз, а на двух стульях лежали мягкие подушки.

Я обернулась к Витору, который наблюдал за моей реакцией с тем же надменным, но теперь смягченным удовлетворением.

— Ну что? — произнес он, и в его голосе впервые прозвучали нотки не сарказма, а чего-то похожего на попытку галантности. — Это считается за «прогулку»?

В отличие от чопорной гостиной в доме Адарских или величественных залов императорского дворца, это место дышало дикой, неукротимой жизнью. Влажный воздух, напоенный ароматом цветущих лиан и свежеразрезанного арбуза, пьянил сильнее любого вина. Оглушительный гул водопада не заглушал мысли, а наоборот, очищал голову, наполняя ее лишь белизной шумящей воды и сиянием радуг в брызгах.

Я не могла сдержать улыбку. Это было не просто красиво. Это было волшебно в самом настоящем, первозданном смысле этого слова.

— Ну что? — повторил Витор, наблюдая, как мой взгляд скользит по искрящемуся потоку и светящимся цветам. — Это считается за «прогулку»?

— Пока что это считается за самый впечатляющий поступок со времени нашего знакомства, милорд, — честно призналась я, подходя к столику.

Витор пододвинул мне стул с непривычной для него галантностью. Я села, и он разлил по тонким фарфоровым чашкам ароматный чай цвета светлого янтаря. На блюдечке лежали странные, мерцающие перламутром конфеты в форме бутонов.

Мы пили чай в комфортном молчании, нарушаемом только песней воды и ветра в листьях серебристых деревьев. Напряжение между нами никуда не исчезло, но его острота притупилась, сменившись настороженным любопытством. Я украдкой наблюдала за Витором. Его надменные черты смягчились, лицо стало задумчивым. Он смотрел то на водопад, то на меня, и в его серых глазах больше не было гнева — лишь сложная смесь недоумения и того самого интереса, который я в нем будила с самого начала.

— Признайся, — наконец нарушил он тишину, — ты и сама не ожидала, что все так обернется.

— Если бы я могла это предсказать, то, наверное, надела бы другое платье в день свадьбы, — парировала я, отпивая глоток. Чай был идеальной температуры и имел тонкий цветочный привкус. — Но да. Это... превзошло все мои ожидания. В основном, в хорошем смысле.

Уголки его губ дрогнули в подобии улыбки.

— Значит, мой «стандартный набор» произвел впечатление?

— Пока что — да, — кивнула я, чувствуя, как отвечаю ему той же полуулыбкой. — Продолжайте в том же духе, милорд. И кто знает, к чему это может привести.

Мы допили чай, и в воздухе, пахнущем водой, магией и надеждой, повисло новое, пока еще хрупкое соглашение. Возможно, наш брак не был ошибкой. Возможно, он был началом чего-то гораздо более интересного. И глядя на этого сложного, надменного и не лишенного изобретательности мужчину напротив, я ловила себя на мысли, что мне уже не терпится это выяснить.