Меня переполняла неуемная жажда быть незаменимой, желанной, и только что из юбки не выпрыгивала, стараясь Даниле угодить. Звонила ему, интересовалась делами, готовила ужины и всяческие сюрпризы. Романтическая чепуха так и пёрла — все идеи, так или иначе, превращались в ласки и любовные игрища. Я научилась делать массаж и стриптиз (спасибо интернету), всему остальному, что полагалось уметь девушке сексуально продвинутой, отчим научил сам. Он вообще был отличным учителем, а еще благодарным мужчиной, поскольку всячески поощрял мои подвиги — хвалил, делал шикарные подарки.

Но, не любил.

Даниил давно перестал быть тем отстраненным, чужим человеком, каким знала его в отрочестве. Он познакомил меня с другой, откровенной стороной — показал, как умеет нашептывать сладкие слова, пока покрывает поцелуями грудь и руки. Приоткрыл завесу своей личности — я знала, какой он целиком: как злится, ревнует, переживает. Почувствовала, каким нежным он может быть, как умело ласкает, и как глубока бездна в его глазах, когда мое тело выгибается навстречу.

Но, полюбить, как я хотела — не смог.

Женщина всегда чувствует — любят ли ее, ценят ли, дорожат. Кожей, шестым чувством, интуицией.

Я ощущала интерес со стороны Даниила, желание, бесконечную тягу.

И однажды, сидя в той роковой беседке, где мать родную прокляла, поняла, что перегорела.

Между нами не случилось ничего ужасного, переворачивающего сознание. Наоборот, все своим чередом шло, текло неторопливо: учебные будни сменялись страстными ночами, в выходные отдыхалось весело и беззаботно.

Просто я устала отдавать, дарить себя — без остатка.

Устроившись на мягкой подушке, что принесла с собой, закуталась в плед, и, подмяв под себя ноги, дрожала. Уходить с улицы не хотелось, хотя снег повалил большими хлопьями, да и подмораживать стало ощутимо. Думала. Вспоминала детство куцее, потерю отца, бунты никому не интересные, любовь роковую, смерть матери. Так выходило, что ничего по-настоящему хорошего со мной не случалось. И пусть Вселенная не обязана была крутиться исключительно вокруг моей персоны, счастья хотелось до одури. Такого светлого, чистого счастья, чтобы кричать от него громко, не в силах умолкнуть.

Вместо этого в восемнадцать лет чувствовала себя древней старухой. Опустошенной, неудовлетворенной. Несчастной.

Мне было мало, того, что имела. Мало Данила, который был моим только на треть. Хотелось бесконечно большего — его всего, до каждой клетки, навечно.

Повлиять на ситуацию не могла никак: насильно не привяжешь, не увлечешь. Протестовать и закатывать отвратительные сцены, было не в моем характере: после глупого, бесполезного подросткового бунта зареклась. Поэтому, молчала, ни словом не обмолвившись, что больно. Думаю, такой разумный мужчина, как Даниил, вполне это осознавал.

Сидя тогда в беседке, коченея на морозном ветру, смогла найти единственный выход. Пусть я была глупенькой студенткой-второкурсницей, без больших денег и крепких связей, но в тот зимний день твердо решила действовать.

Я подождала до лета, сдала сессию и перевелась на заочное отделение к черту на кулички. В один из понедельников, как только Данил уехал на работу, подскочила, быстро собрала сумку, завернула в тряпицу подаренные им украшения, скопленные деньги, и уехала, оставив короткую записку под магнитом на холодильнике.

Уехала, даже не подозревая, что этим поступком пробужу в отчиме азарт. Открою второе дыхание в его чувствах. Подстегну к охоте, той ее стадии, когда кот упивается видом полузадушенной мыши, толкает ее лапой, любопытствуя — жива ли?

Об этой увлекательной игре я узнала после его первого письма. И новая глава в моей жизни началась.

Эпизод второй

Знакомство.

* * *

У меня было два выходных. Один я провела бесполезно: предаваясь воспоминаниям и меланхолии, а второй посвятила уборке съемного жилища. Да, быть одинокой — скучно, и счастьем, о котором так мечталось, даже не пахло.

На работу явилась с небольшим опозданием — на выезде из города остановил дорожный патруль. Пока общались, время утекло.

Только и сделала, что успела переодеться, когда на мобильный позвонил Максим.

— Где ты? — спросил первым делом.

Слегка гневливо.

— На второй этаж подымаюсь, кабинет готовить, — соврала.

На самом деле едва ли сделала два шага от комнаты отдыха.

— Все инструкции помнишь? — смягчился начальник.

— Так точно, товарищ генерал, — шутливо ответила я, хотя смешно не было.

Было никак.

Уже давно не случалось события, что по-настоящему смогло бы рассмешить или порадовать. Да, от затяжной депрессии стреляются, но, это был не тот случай — жить я любила.

Подготовить кабинет не успела. Когда добралась, оказалось, что Руслан Игоревич уже был на месте. Курил, расслабленно развалясь на кресле. Смотрел сквозь стекло на верхушки сосен, что янтарно позолотились близящимся закатом.

— Добрый вечер, — поздоровалась, внутренне холодея.

Что если здесь не убрано?

— Добрый, — кивнул мужчина, пока я озиралась.

На первый взгляд все оказалось в порядке — чисто, свежо. Выдохнула. Нельзя сказать, что боялась выговора или чего-то подобного (хотя в этом было мало приятного), просто не любила безответственности во всех ее проявлениях, и сейчас чувствовала себя неуютно, оттого, что из-за гаишников опоздала на работу. Впрочем, на себя злилась в равной степени — следовало выдвинуться в путь загодя.

— Есть ли пожелания? Может быть, кофе? — спросила на автопилоте, пока думала о взятках и полосатой палочке.

— Ты раздражаешь меня, — ответил Руслан Игоревич несколько неожиданно, из кресла поднимаясь.

Вот так поворот, успело мелькнуть в сознании.

— Чем?

— Говоришь, как робот — заученными фразочками, такими прилизанными, вежливыми до тошноты, — ответил гость, и мне показалось, его даже передернуло.

Налил себе воды в высокий стакан, выпил, даже не поморщившись от шипучих пузырьков.

Посмотрел на меня — в самом деле, слегка раздраженно и еще слегка лукаво. Стало быть, раздумывал, что собираюсь ответить такого интересного.

— Я на работе, — пожала в ответ плечами и улыбнулась краешком губ. — Привыкла разговаривать с гостями вежливо.

— Я хотел бы, чтобы ты разговаривала так, будто мы встретились на улице. Я — незнакомец, что подошел поболтать «ни о чем», пока ты прогуливалась по парку. Поняла? — Руслан Игоревич отставил бокал и кивнул на дверь, — идем, я пока не хочу ни есть, ни пить, а вот прогуляться — было бы весьма неплохо.

Если и удивилась такой просьбе — виду не подала, ведь желание гостя — закон. Максим был бы доволен.

Мы пошли прежним путем — через дверь для персонала, по мощеной тропинке к озеру. Правда, теперь я успела захватить жакет, а Руслан Игоревич и не думал исчезать.

Он странный — думала, глядя на широкую спину. Вот зачем ехать черт знает куда, чтобы покурить