Но все оказалось еще страннее. Потому что курением и прогулкой дело не ограничилось. Руслан Игоревич возжелал беседовать. И разговор этот, с легким налетом грусти и философии, на мой взгляд, был лишен всякого смысла.

Он говорил о погоде, поэзии. Немножко о смысле жизни. И фразочки его были насмешливыми — чувствовалось, не всерьез говорит, почти издевается. В его устах мои проблемы обретали вселенскую никчемность — и как только догадался о чем надо говорить? Хотя, о чем еще беседовать с девицей, как не о беззаветной любви.

Я слушала, кивала невпопад, но внезапно мужчина кардинально поменял тему разговора.

— Чем ты любишь ужинать, Мирослава? — спросил, когда мы пошли вдоль озера.

Смеркалось, на плечи понемногу опускалась сырая прохлада. Волосы потяжелели, увлажнившись от легкого тумана, поднимающегося от воды. Я порадовалась, что не успела переобуться и сейчас шла в аккуратных полусапожках на сплошном ходу, а не в тонких балетках.

Дорожка, петляющая вдоль озера, превратилась из мощеной в узенькую, скользкую от росы тропку, поэтому мы замедлили шаг.

От вопроса встрепенулась. Тема еды показалась более предпочтительной духовной сфере и влюбленности во всех проявлениях.

— Вы спрашиваете, что ем обычно на ужин, или чем хотела бы трапезничать? — игнорируя общую странность такого разговора, поинтересовалась я.

— А это разница? — поднял брови Руслан Игоревич.

— Определенно да, — усмехнулась, обходя ямку, похожую на кроличью нору.

— Тогда оба варианта, — подумав, ответил мужчина и, обернувшись, добавил:

— И перестань выкать. Это тоже раздражает.

В знак согласия я подняла ладони: хочет непосредственности, будет ему.

— Обычно ужинаю яблоком, иногда — йогуртом, но хотела бы чем-то изысканным. Например, шикарной творожной запеканкой с изюмом и кусочками фруктов.

Руслан (перестала выкать даже мысленно) рассмеялся, запрокинув голову.

— И в чем же сложность?

— Готовлю неважнецки, а покупная запеканка — жуткая дрянь, — я тоже улыбнулась, но более сдержанно.

Болтать вот так — ни о чем, стало очень просто, в голове образовался вакуум, такая себе легкая, приятная пустота.

— Да, моя проблема с едой куда более запущена, — покачав головой, сказал Руслан.

— Почему? — без всякого любопытства, спросила я.

Признаться, чужие проблемы, да еще и касающиеся ужинов, не смогли взволновать должным образом. Какие сложности с принятием пищи могут случиться у человека, если он не нуждается в деньгах и совершенно здоров? В том, что со здоровьем у Руслана все в порядке, почему-то не сомневалась: язвенник, вряд ли стал пить крепкий черный кофе и шлифовать его терпким сигаретным дымом.

Однако ответ Руслана меня обескуражил.

— Потому что я не ем человеческой пищи.

— Да? А какую ешь — кошачью? — я даже остановилась, ожидая ответа.

Заинтересовалась, вынырнув из уютной пустоты. Либо у человека странное чувство юмора, либо я потеряла нить разговора, и беседуем мы отнюдь не о еде.

Руслан рассмеялся, в который раз за последние двадцать минут.

— Нет, я вообще не принимаю твердой пищи. Только пью.

В его голосе не было и тени сожаления, и я снова ничего не поняла. Как здоровый, крепкий мужчина может обойтись без мяса, или без жареной картошки? По моим плебейским прикидкам все на свете люди любят мясо и картошку.

— Пьешь, значит — перемалываешь в блендере? — спросила, уже вполне заинтересованно ожидая ответа.

Кто бы думал, что Руслану удастся увлечь меня своими гастрономическими пристрастиями.

— Нет, Мирослава, не перемалываю, — мужчина прищурился, и лицо сделалось до неприличного насмешливым.

Мы стояли возле воды, глядя друг на друга. Я уже не думала, что Руслан смеется, просто в недоумении смотрела в его глаза и ничего не понимала: ни зачем он привел нас сюда, ни откуда вообще взялся такой странный.

По его голубым глазам промелькнул золотистый блик, такая себе искра, и сердце мое вдруг забилось быстро. Вспомнилось, как наливались они золотом, пока я проваливалась в глубокий сон.

— Тогда как ты питаешься? — хрипло спросила, вспоминая все прочитанные сказки о чудищах.

И киношка вспомнилась ванильная — про человеколюбивых вампиров.

Конечно, я ждала, что Руслан вот сейчас рассмеется и скажет — ну и дура ты, Мирослава, ем я много и вкусно, а тебе бы нервную систему подлечить.

И когда этого не случилось, вдоль позвоночника мурашки ледяные выступили, а ноги налились той самой тяжестью, когда ни шага в сторону не ступить — от липкого страха: иррационального, глупого.

Подумала, что сама себя пугаю, а Руслан молчит специально, наслаждаясь моим ошарашенным видом. Смотрит насмешливо, и наверняка, тайно смеется надо мной.

— Ты все равно не поверишь, — сказал, когда я потеряла надежду услышать ответ.

— Да? — выдавила, подумав, что разговор близится к развязке. — Ты скажешь сейчас, что вампир и питаешься исключительно человеческой кровью?

Он должен был посмотреть удивленно, недоуменно, покрутить пальцем у виска или рассмеяться такому предположению, как нелепой шутке, подивиться моей фантазии. И мы бы вместе позабавились странностям человеческого воображения. Но, Руслан просто продолжил смотреть на меня — молча. Без какого-то особенного выражения на лице.

Отвела взгляд, посмотрев на темную гладь воды и решила, что пора возвращаться. На самом деле, очень хотелось побежать, за полминуты оказаться в заполненном людьми зале на первом этаже клуба. Только бы подальше от него. Прочь от этих странных, бликующих глаз.

И я побежала бы, да вот только ноги не несли. Приросли к напоенной росами траве. Руслан приблизился — шагнул ко мне, положил тяжелые руки на плечи. Вздрогнула. И обязательно попятилась бы, если бы могла.

От его фигуры веяло теплом. Обыкновенным мерным человеческим теплом — большие ладони обожгли касанием даже сквозь ткань кожаного жакета.

После прикосновения очень захотелось расслабиться, фыркнуть о нелепости, глупости чужих шуточек, но что-то не давало. Какое-то холодящее затылок предчувствие, отсутствие маленькой детали, без которой пазл никак не хотел собираться.

— На самом деле, не совсем так, — сказал Руслан, наклоняясь и втягивая воздух возле моей щеки.

Со свистом, жадно вдыхая, щекоча воздухом кожу. Эта внезапная, лишенная всякой сексуальности близость, вывела из ступора. В Руслане не чувствовалось плотского интереса, он нюхал меня так, будто собирался откусить кусочек.

Раньше думала, что не верю ни в вампиров, ни в зеленых человечков, ни в какую другую колдовскую ерунду, но тогда у озера эта уверенность поколебалась на одно, очень короткое, но ощутимое мгновение.

Чтобы окончательно не спятить, подумала, что Руслан наверняка был обыкновенным человеком — из плоти и крови, заигравшимся мажором, которому приелись привычные развлечения. Все остальное — больное воображение.

А может быть, все было не так.

— Тебя Даниил прислал? — обернувшись, сбросила его руки с плеч.

Руслан