— Теос? — Я пытаюсь снова. — Каликс?

Как будто облака поглощают слова, как только они слетают с моих губ, впитывая их и не передавая никакого реального звука. Я делаю шаг вперед, проталкивая свои кости и плоть сквозь твердую стену невидимого тумана, который препятствует движению.

Тень проносится мимо меня так быстро, что кажется едва заметной точкой на периферии моего зрения, и тут же исчезает мгновением позже. Однако видимые свидетельства, которые он оставляет после себя, ужасают. Моргая, я пытаюсь стереть очертания чудовищных размеров гуманоидного существа с длинными, похожими на когти руками и двумя торчащими над головой рогами.

Я пытаюсь отойти подальше от того места, где промчалось существо, но мое тело реагирует медленнее из-за плотного воздуха. Мои руки и ноги скованы невидимыми цепями, и больше, чем что-либо, что Долос когда-либо делал со своими способностями, я чувствую, что нет надежды, нет выхода, и нет будущего. Мое дыхание становится все быстрее и быстрее, вырываясь из горла и превращая его внутренности в кровоточащую рану. Кружусь по кругу, напрягая зрение, как будто я могу каким-то образом, одним усилием воли, пробиться сквозь туман, который сжимает свои объятия вокруг меня.

Это низкое песнопение Богов усиливается, звуча так, как будто оно доносится со всех сторон, сверху и снизу. Я закрываю уши руками и вздрагиваю, когда громкость увеличивается. Их голоса гремят в моем черепе, отдаваясь эхом. Мои колени угрожают подогнуться, но, стиснув зубы, я упираюсь обеими ногами в землю и держусь твердо.

— Все хорошо. Не бойся. — Моя голова поворачивается на этот мягкий женский голос, как будто я ищу источник, хотя я уже знаю, что он резонирует в моей собственной голове. Я ничего не вижу. Я ничто. Не в этом месте.

Если лимб действительно существует, а не просто концепция, придуманная Богами «небогами» или кем бы они ни были, черт возьми, то это оно. Здесь ничего нет. Ни звука. Ни опоры. Я отступаю назад и провожу рукой по кругу, но не касаюсь ничего, кроме того же густого тумана. Паника поднимается по моему позвоночнику только для того, чтобы быть подавленной гневом, когда я подавляю ее и вместо этого тянусь к голосу, который добрался до меня первым.

— Кто ты? — Требую я, вкладывая свою энергию в слова в моей голове и надеясь, что она сможет их услышать.

— Кто я такая, не важно, дитя, отвечает она. Но ты… О, ты очень важна.

— Где мы? Что это за место? — Спрашиваю я, игнорируя ее слова.

— Мы Между Завесой, — отвечает она. Настоящий ответ, хотя и неожиданный, приветствуется, даже если он еще больше сбивает меня с толку. Прежде чем я успеваю сформулировать следующий вопрос, она заговаривает снова. — Не волнуйся, это ненадолго. Мы почти закончили.

Закрывая мысленно рот, я осознаю, что она сказала. Мы почти закончили. Итак, она Богиня. Я не должна удивляться; какое другое существо могло бы обратиться ко мне с таким кристально чистым голосом в моем сознании? Данаи? Может быть, но… закрыв глаза, борясь со своими мыслями, я вспоминаю, как звучала Царица Богов в тех редких случаях, когда я слышала, как она говорит. Этот голос совсем не похож на ее. Он не тягучий, хотя и мягкий. В нем нет царственности, хотя и есть элегантность.

Кто ты?

На этот раз голос не отвечает, даже для того, чтобы сказать мне, что ее личность не имеет значения. Это не так.

Равномерно вдыхая через нос и рот, мое внимание возвращается к текущей проблеме. Я застряла в этом густом тумане, неспособная по-настоящему пошевелиться, неспособная позвать остальных и связанная любыми ограничениями, наложенными на меня Богами, пока они не решат освободить меня из этой тюрьмы. Хотя я делала это раньше. Меня низводили ни к чему, кроме тела с отключенным разумом. Часы и часы темноты, без еды, без воды, без света. Тренировка в самом жестоком смысле этого слова. По крайней мере, в этом месте я не чувствую боли — по крайней мере, пока.

Присев на корточки, я медленно опускаюсь — преодолевая давление, которое хочет удержать меня на ногах, — и сажусь на землю, которая представляет собой не что иное, как белое и серое вещество. Снова закрывая глаза, я скрещиваю ноги в согнутом положении и выпрямляю позвоночник. Затем, положив одну руку на каждое колено, я начинаю считать в обратном порядке от ста, используя число три в качестве основы.

Девяносто семь.

Девяносто четыре.

Девяносто один.

Восемьдесят восемь.

Восемьдесят пять.

Снова и снова я веду обратный отсчет. Каждый вдох — это острейшее лезвие, скользящее по моему языку. Мне все равно. Я продолжаю считать и продолжаю дышать. Еще больше теней проносится мимо, быстрых и бесшумных. Единственный намек на то, что они когда-либо существовали, заключается в разделении тумана, который они оставляют позади на мгновение, прежде чем облака снова собираются вместе, образуя сетку, которая опутывает меня.

Вскоре тяжесть, давящая на мое тело, плечи и спину, немного спадает. Я открываю глаза и смотрю вверх. Пение прекратилось. Меня окружает только тишина. Нет, это не совсем так. Склонив голову набок, я прислушиваюсь к любому намеку на другие изменения. Вдалеке до меня доносится звук разбивающихся волн, похожих на шум океана, в их естественном ритме. Я поднимаюсь на ноги и обнаруживаю, что двигаться стало легче.

Туман рассеивается?

— Каликс? — Зову я, облизывая сухие потрескавшиеся губы. — Руэн? Теос?

Ответа нет, но в нескольких футах от меня появляется новая тень. В отличие от остальных, эта не убегает, а остается неподвижной, как статуя стражника. Затем вторая тень и третья. Появляются все новые и новые, самых разных форм и размеров, но одно можно сказать наверняка — у этих теней нет ни когтей, ни рогов.

— Кайра…?

Я оборачиваюсь, и этот голос звучит ближе. Он знакомый.

— Теос? — Я протягиваю руку, и одна из теней придвигается ближе. Проходит несколько минут — целая жизнь, — пока темная пелена, окружающая приближающееся ко мне тело, не рассеивается, и я могу увидеть настоящего человека.

Облегчение — живое существо в моей груди, и я почти бросаюсь к Теосу, когда он моргает и замедляет шаг, останавливаясь передо мной. Я не понимаю, как ему удалось пройти такое большое расстояние, когда до того, как это началось, мы стояли совсем рядом друг с другом. Впрочем, в данный момент мне все равно.

Руки Теоса смыкаются вокруг меня и сжимаются сильнее. Мы стоим там вместе еще несколько минут, потрясенно и со странным благоговением наблюдая, как туман постепенно полностью рассеивается, открывая