Корчат из себя правильных, хотя на самом деле мечтают о том, чтобы кто-то сорвал с них эту маску “порядочности” страстью и поцелуями. Но так, чтобы никто не знал. Она же порядочная!

Я усмехнулся, вспоминая, как она стояла, как статуя, но пульс под её кожей бился так, будто хотел вырваться и броситься мне в руки.

А в глазах — желание.

Она молчала.

И в этом молчании было больше страсти, чем во всех оргиях последнего года. Хотя их было немало.

Я посмотрел на стол, поправил донесения и отчеты. И вспомнил, как опирался рукой на этот стол, чувствуя близость ее губ. Как сквозь ее унылое платье с тугим воротником я почти ощущал руками ее тело.

В этот момент я почувствовал, как внутри меня поднимается жар. В штанах стало тесно.

И тут я насторожился.

В тот момент, когда скрипнула дверь, я инстинктивно…

Я даже сначала не понял, что я сделал!

Только сейчас до меня дошло, что я прикрыл ее собой.

Словно за дверью не дворецкий, а опасность.

А теперь еще выяснилось, что она — папина “засланка”.

Слово меня позабавило, заставив улыбнуться и сделать глоток.

— Шпионка, которая будет следить, как я трачу деньги, которые сам же и заработал? Или докладывать, сколько сегодня женщин ночует в моей постели?

Я усмехнулся.

Ладно бы отец прислал какую-нибудь старушку, которой столько же лет, сколько моему первому тренировочному мечу.

Нет. Молодую экономку. Шпионку в самом унылом платье, которое я хоть раз снимал с женщины.

Ладно.

Пусть шлёт шпионов.

Мне не привыкать.

Министры, курьеры, «случайные» гости на балах… Все они приносили ему отчёты. Где я, как я, с кем я.

Только вот эта…

Ушла, изобразив оскверненную добродетель, словно только что сама не задыхалась под моими поцелуями.

Лицемерка.

Наверное, сидит где-то в своей комнате и пишет отчет отцу.

«Генерал груб. Генерал дерзок. Генерал поцеловал меня, и я…» Или не пишет. Потому как стыдно. Дескать, ах, такого не было! Что вы наговариваете!

Что значит “не было”. Можно сказать “почти было”.

Ткань на штанах натянулась еще сильнее. Мне стало жарко и тесно.

Я резко встал с кресла.

Развернулся к двери.

И направился к ней с четким решением заставить ее умолять о продолжении.

Глава 17

Я листала книгу, выписывая себе статьи расходов. Я была уверена, что у генерала долги! Но я ошиблась.

Его доходы намного превышали эти бешеные расходы!

— Сколько? — прищурилась я, чувствуя, как краснею. — Это у нас позапозавчера?

Я не знала, что меня так впечатлило. Количество женщин или сумма на подарки? Наверное, и то и другое.

Предательский румянец заливал лицо.

«Нет! Больше никогда я не позволю себе такого!» — стиснула я зубы, вспоминая сегодняшнее. И эти воспоминания сладким ядом разливались по телу.

Я не выдержала и подошла к зеркалу, глядя себе в глаза.

— Всё. С этого момента никаких румянцев! Никаких вот этих вот… — я сглотнула слово, но в мыслях пролетело то, как я едва не поддалась на провокацию его губ. — Никаких! Точка! Только деловой голос! Только холод! Только четкое: «нет»!

Почему мне так стыдно?

Я закусила губу, снова чувствуя, как жар приливает к щекам, словно издеваясь над моей собственной клятвой самой себе.

Наверное, потому что мне это понравилось… Да, но…

Я застыла в растерянности. Мы с генералом не знакомы. Лично нас никто друг другу не представлял. Я знаю его имя из газет, а он вряд ли знает мое. И вот я уже наслаждаюсь его поцелуем!

Так нельзя!

Что вообще на меня нашло?

Я потрясла головой.

Быть может, мне просто хотелось почувствовать себя снова живой? Может, его поцелуй, его близость заставили меня забыть о том, какую боль я пережила.

И какой груз я несу в душе.

Ну да.

Видимо, всё дело в этом. Я просто… просто была слишком ранена в душе, чтобы сопротивляться! И после всего случившегося мне хотелось, чтобы кто-то прижал меня к груди. Защитил. Спас. Укрыл.

«Одеялом!» — пронесся в голове отголосок мысли.

— Да нет же! — замотала я головой, словно отрицая всё, что было. — Короче. Никогда больше я так делать не буду. Пополнять его коллекцию женщин собой я не хочу и не планирую. И в случае чего я буду кричать, вырываться и звать на помощь, как потерпевшая!

Послышался стук в дверь, а я дернулась и спросила: «Кто там?».

Обернувшись на стуле, я увидела, как дверь открывается. Засов, который до этого казался мне надежным, просто ломается пополам.

Хрясь!

Сердце оборвалось.

Мои глаза расширились.

Я тут же вскочила со стула, видя, как в мою комнату заходит генерал. Теперь его волосы были расчесаны и красиво лежали на плечах. Алый мундир, который я еще недавно видела на полу, сверкал орденами.

Я невольно прижала руку к груди, вспоминая, как его настойчивая рука тянулась к верхней пуговице моего платья.

Глава 18

— Вы что-то хотели? — сухим голосом произнесла я, стараясь держать подбородок ровно, взгляд — строго на переносицу, как учили в доме Вестфаленов.

Голос не дрожит? Точно не дрожит?

Но предательские глаза сами соскользнули ниже.

К его губам. Насмешливым. Полным обещаний, которых я не просила… но от которых во мне что-то дрогнуло, как струна под пальцем музыканта.

Я вспомнила, как эти губы час назад — или целую вечность? — жгли мои, как пламя, сжигающее ледяную броню.

— Да, — усмехнулся генерал, и в этом смехе звенела опасность.

Он стоял слишком близко. Слишком уверенно. Как будто моя комната — его территория, а я — всего лишь случайная гостья, которую он решил потерпеть.

— Что именно? — ледяным тоном спросила я, сжимая перо так, будто оно могло стать оружием. — Я могу вам чем-то помочь?

Внутри всё дрожало. Сердце колотилось не от страха — нет, от чего-то куда более опасного.

От той самой дрожи, что поднималась по позвоночнику, когда его пальцы касались моей ключицы. От запаха — смеси амбры, чего-то сладкого и чего-то звериного, дикого, что не скроешь парфюмом.

Я держалась.

Потому что дала себе клятву: никогда больше не позволю мужчине взять над собой власть.

Особенно — такому, как он.

— Скорее, я пришёл вам помочь, — произнёс он, и его голос опустился ниже, до хриплости, от