Родан вскочил с парты, прошёл к окну и обратно, несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, стараясь отвлечься. Что с ним происходит? Что его привлекает в этом щуплом мальчишке? Да, он миловиден, даже женственен. Черты лица тонкие и изящные. В шестнадцать-семнадцать лет множество парней выглядят именно так. Николас вырастет в красивого юношу, станет привлекательным мужчиной, но сейчас лишь неоперившийся птенец, огрызающийся и щетинистый, пытающийся выглядеть солиднее.
Родан вспомнил его лицо и судорожно сглотнул, почувствовав, как ускоряется сердце. В этой тяге было что-то противоестественное. Он никогда не интересовался парнями и презирал тех, кто не видел различий между ними и женщинами в постельных утехах.
Нет… Он просто сочувствует пацану.
Он помнил себя подростком: долговязым, угловатым, неуверенным в себе, стремящимся понравиться отцу. После долгих уговоров отец взял его с собой на войну с Саартом Третьим. Родан думал, что будет героически сражаться рядом с отцом, закрывать его спину, помогать ему во всём. Действительность оказалась гораздо беспощаднее, чем в его мечтах.
Родану было четырнадцать, когда Грег поставил перед ним на колени генерала армии противников и приказал казнить. Родан не понимал, почему он должен убивать безоружного мужчину, был растерян и испуган. Отец же насмехался: называл его трусом, бесхребетной тряпкой, ничтожеством. Родан впервые огрызнулся: где он видит храбрость в убийстве связанного беспомощного пленника? Но потом бывший генерал резко вскочил и бросился вперёд. Родан так и не понял, куда тот стремился – к нему, к отцу или просто не хотел умирать без боя. Но автоматически поднял кинжал и воткнул его ему в грудь.
Лотар тогда сказал, что упустил воспитание Родана, что тому уже поздно учиться убивать. И это в четырнадцать лет. И взял на войну его малолетних братьев: Селлу было девять, Огасту – семь, когда они впервые пролили чужую кровь.
Грег не привык сдерживать эмоции ни в отношении сыновей, ни в отношении жен, а также слуг, побратимов. Мог не только облить презрением, оскорбить, унизить, но и дать волю кулакам.
Он твёрдо верил: только железная рука способна вылепить личность, закалить характер. Он любил старшего сына, как когда-то – сам того не замечая – любил его мать. Но за пять лет брака эта привязанность исказилась, выродилась в ненависть: жгучую, уничтожающую, мучительно острую. Легко говорить: «Мне всё равно, что она чувствует», но совсем другое – из ночи в ночь – видеть отвращение на её лице, замечать дрожь омерзения, пробегающую по коже, страх в глазах и искривлённые в беззвучном крике губы.
Грег был молод, когда женился на самой красивой девушке княжества. Молод и самонадеян. Его отец говорил о «подарке» сына Богини, но тот был уверен, что справится. Он думал, что его не волнуют чувства невесты, что он сможет игнорировать их. В течение первых нескольких лет ему даже было увлекательно каждую ночь насиловать жену. Но со временем приелось и это.
Война привлекала больше. Там он мог вести себя так, как хотел, без ограничений. Хотел убивать – убивал, хотел женщину – брал, невзирая на её ненависть и вопли. Война стала его единственным утешением, где он был живым и свободным.
Отец Грега завоевал лишь одну страну – западное княжество, объединив его с двумя предыдущими: родным и соседним, захваченным дедом. Получилось весьма немаленькое королевство, которое недолго думая он назвал Лотар. На этом он решил, что жизнь удалась и можно спокойно править. Его же старший отпрыск продвинулся гораздо дальше – в его копилке пять государств. Жемчужиной коллекции стал Беллир: южное королевство, процветающее, мирное, развитое. Король Беллира был слаб, многие годы безуспешно боролся с неизлечимой болезнью, его наследник – ленивый, неумелый бездарь, неспособный не то что командовать армией, но даже отбить выпад кинжала. Лотар заколол его как свинью – визжащего, трясущегося, в соплях и слезах.
Сначала Грег решил оставить Беллир себе – уж очень ему понравился здешний климат, а сыновей распределить по двум княжествам и четырём завоёванным королевствам. Родан поступил в Академию, Селл отправился на север собирать собственное войско (он планировал стать, как отец, великим завоевателем), остальные сыновья были слишком малы, чтобы сразу выполнять обязанности наместников. Он назначил им в помощь советников, оставил в каждом королевстве гарнизоны, а сам поселился в королевском дворце Беллира.
Шесть лет без войны показались Грегу самым скучным временем его жизни. И полгода назад он решил начать новую войну – отправиться на восток, в сторону Тапойи, степного ханства, по слухам, богатого на золото и драгоценные камни, оставив Беллир старшему наследнику.
Родан не был близок ни с братьями, ни с сёстрами. Мачехи ненавидели старшего отпрыска короля и передали эту ненависть своим детям. Лотар постоянно отсутствовал, а потом и вовсе забрал Родана на войну. Казалось, он должен был бы быть близок с Селлом, ведь у них был один отец и одна мать, но увы – с ним отношения были ещё хуже, чем с остальными.
Однажды, когда Селлу было пятнадцать, он сказал старшему брату, что какое бы королевство отец ему ни оставил, рано или поздно он придёт и отберёт его. Другой бы не обратил внимания на слова озлобленного подростка, но не Родан. Он отнёсся серьёзно к его угрозам, потому что хорошо знал своего брата.
Значит, ему нужно сделать из Беллира сильную страну – создать несокрушимую армию, придумать, как возвести на границах неприступные заслоны. Время есть. Тем более что иных дел у него не предвидится.
Глава 7
Это был самый тяжёлый вечер в жизни Николь. И зачем она согласилась отправиться с друзьями в ресторан? От первого же бокала закружилась голова, ноги ослабели, пальцы стали вялыми, неспособными держать даже вилку. И что может нравиться в подобном состоянии?
Чем дольше они сидели, тем развязнее становились друзья. Николь давно делала вид, что пьёт, ловко меняя свой полный бокал на опустевший Брока, сидящего справа, или Трона, находящегося напротив. Те не замечали её ухищрений, погружённые в собственные развлечения.
Парни тискали официанток, кричали непристойности, требовали больше вина, швырялись монетами – в общем, вели себя не как высшая аристократия, а как чернь из подворотни. Их разговоры становились всё более откровенными. Николь наблюдала за ними с лёгким презрением и в то же время с интересом. Любопытно было увидеть и эту сторону жизни.
Заперев себя в поместье, а тем более выйдя замуж, она уже никогда не узнает, как на самом деле развлекаются мужчины. Как ведут себя вдали от жён, матерей, сестёр. Вдали от строгих правил, роскошных салонов. Как меняется их поведение, стоит лишь крепко напиться.
Она словно попала в иной мир, сугубо мужской, где всё наоборот, всё перекручено и вывернуто наизнанку. Галантность превратилась в хамство, вежливость – в грубость, целомудрие – в грязную похоть. И все парни, которых она знала в Академии как благородных аристократов, наследников самых уважаемых семейств Беллира, вдруг стали чужаками с уродливыми звериными лицами.
Ей стало противно до тошноты. Хотелось вскочить из-за стола и бежать без оглядки – прочь из душного, накуренного зала, от друзей, неожиданно превратившихся в незнакомцев, от похабных улыбок, шуток, полуголых официанток. Всё это не для неё.
Николь закрыла глаза, с трудом заставив себя сидеть на месте.
Успокоиться получилось далеко не сразу. Стараясь отвлечься, она принялась смотреть по сторонам, акцентируя внимание на убранстве: вытертом бархате обивки, нелепых картинах, затейливых светильниках, замаскированных под позолоту, тщетно пытающихся придать уют этому месту.
В противоположном углу зала стоял большой длинный стол на десять-двенадцать человек. За столом сидели студенты. Несколько пятикурсников – их лица Николь знала, другие были незнакомы. Парни склонили головы друг к другу и о чём-то таинственно шептались. Нет. Это один парень говорил, другие его внимательно слушали. Макушка рассказчика была белоснежной. Вдруг, словно что-то почувствовав, он поднял голову и посмотрел прямо в глаза Николь.
Это был он – тот самый
